Сокровище Единорога

- Так я ж понимаю, - печально отозвалась подруга.

Не слушая больше, Хелеа вошла в сени, захлопнув дверь.

Через час, проводив гостью, Хелеа отыскала Корешка, заставила вернуться в дом из сырого промозглого сарая, где он упорно ночевал. Сидя на кухне, паренек молча следил, как хозяйка месит тесто.

- Щас лепешек напеку, - бодро сказала Хелеа. - Поедим с тобой. Свари пока яйца-то. Жаль, масла нету… Ну, да ничего. Меду еще много, а я заодно схожу, принесу яблок. Ты вари, вари… Голодный, небось?

Накинув на плечи старый плащ из заскорузлой ткани, Хелеа вышла в сад. Дождь шелестел по спутавшейся траве, ледяными каплями стекал с голых веток. Хелеа набрала яблок, холодных, чуть сморщенных после заморозков, но все еще крепких, очень сладких, и повернула к дому.

У крыльца ее встретили собаки. Жарко дыша, виляя хвостами, они с надеждой заглядывали хозяйке в глаза.

- Есть хотите? - она перехватила мокрый подол, оттянутый грузом яблок. - Ничего, скоро вас тоже накормлю.

Хелеа поднялась на пару ступенек. Повернувшись, посмотрела на черный лес, начинавшийся почти сразу за воротами. Серое небо лежало на верхушках сосен. Дождь все шел, и чудилось, что он не кончится больше никогда.

Вытерев мокрое лицо, устало опустив плечи, Хелеа начала медленно подыматься к двери, но ворчание собак остановило. Удивленно обернувшись, она поглядела на калитку. Никого.

- Тихо, тихо, - сказала Хелеа, - вы чего?

Собаки на секунду повернули головы - и внезапно забрехали, сорвались с места и кинулись к воротам. Хелеа собиралась прикрикнуть на них, но и сама услыхала приближающийся шорох колес и топот копыт по грунтовке.

Через пару минут на дороге за невысокой каменной стеной показались трое верховых, а за ними карета. Хелеа смотрела, как богатый экипаж останавливается у ворот. Собаки лаяли и бросались на калитку. Хелеа подошла, окрикнула, заставила замолчать.

Из кареты, опираясь на палку, вышел высокий мужчина в темном плаще, в капюшоне, опущенном на самые глаза. Хелеа отворила калитку, не понимая, зачем сюда явился этот дворянин, и чего ему надо. Собаки, высунув головы из-за хозяйского подола, шевелили носами, принюхиваясь, но, наученные порядку, молчали.

Мужчина повернулся, помогая сойти женщине в синем платье и тоже в капюшоне.

Едва незнакомка коснулась ногой земли, в собак вселился дьявол. С воем, с трубным лаем они бросились вперед, едва не сбив хозяйку, и, словно взбесившись, накинулись на пришелицу.

- Нет, Игра! Ясень! Прочь! Подите прочь!!! - Хелеа схватила метлу, прислоненную к воротам, повернулась… и остолбенела.

Собаки не рвали гостью, вовсе нет. С радостными воплями они кидались на нее, норовя лизнуть в губы, а она, смеясь, обнимала за шею старшую, Игру. Да и мужчина, с которым гостья приехала, стоял поодаль и, кажется, не волновался.

- Тихо… Игра, - услыхала Хелеа задыхающийся голос пришелицы. Покачнувшись, ухватилась за калитку. Метла выпала из рук… а гостья, скинув капюшон, застыла на месте.

- Дочка… - прошептала Хелеа. - Доченька… моя…

- Мамочка!

Нимве метнулась к матери, осевшей на землю, прямо на мокрую щебенку у ворот. Упала на колени, обняла, лицом уткнулась ей в плечо, да обе так и замерли.

Они не слышали, как уехала карета и верховые, что сопровождали путников. Очнувшись лишь через много минут, разомкнув объятия, мать и дочь посмотрели друг на друга.

- Что ты, милая… - спохватилась Хелеа. - Вставай, вставай, застудишься!

- Ничего, не важно, мам…

- Ох, доченька, где ж ты была? Я думала, с ума сойду…

- Мамочка, прости, - Нимве принялась целовать матери руки. - Я просто не могла… ничего не могла тогда объяснить. Прости меня, пожалуйста!

- Да что ты, дочка, - Хелеа остановила ее, взяв лицо в ладони. - Разве я об этом… Не могла - значит, не могла. Ну, давай, пойдем в дом, пойдем. Ох, а есть-то у меня и нечего, я ж…

- Приготовим что-нибудь, - Нимве помогла подняться матери, потом, понизив голос, произнесла:

- Мам, я… Я хочу тебя познакомить с одним человеком. Только не удивляйся, ладно?

И, обернувшись к спутнику, что стоял у ворот, Нимве протянула руку:

- Идем.

Сильно хромая, он приблизился, скинул капюшон, поклонился… Непроизвольно откачнувшись, Хелеа повернулась к дочери и прошептала:

- Доча, так ведь это же…

- Да. Только его зовут Кьолан, мам. Не Мафхор. Его имя Кьолан.

Очутившись в доме, Нимве поразилась нежилому запустению, что царило здесь. Пахло пылью и мышами, дом словно потемнел, съежился, казался заброшенным. Все-таки она меня искала, подумала Нимве, и сердце стиснула пронзительная нежность. Но Нимве не стала задавать вопросов. Увела Кьолана в свою спальню, чтобы он мог переодеться, быстро переменила платье и, воротившись на кухню, вместе с матерью начала готовить обед.

Пока ели, стемнело, и Кьолан под предлогом, что хочет отдохнуть, ушел к себе, оставив Нимве и Хелеа одних. Мать тут же засыпала ее вопросами. Вначале Нимве отвечала односложно, но потом разговорилась, и они просидели до поздней ночи.