Сокровище forever!

– Угу, – иронически согласился Неваляшкин, – это значит, больше мы пектораль никогда не увидим! Или все уже забыли, что это Остапчук похищение организовал? Его собственный сыщик разоблачил! – кивая на Саляма, выпалил «гном».

– Я? – Остапчук аж подпрыгнул, его пронзительный ор рвался из динамиков офисного компьютера. – Да это твоя работа! А этот сыщик… Тоже мне! Пектораль за портретом найти не мог! Если бы не девушка…

– Мне кажется или клиент наглеет? – осведомился Сева.

– С больной головы да на здоровую? – теперь уже Неваляшкин подпрыгнул так, что его голова на миг исчезла за верхним краем экрана. – Как бы я мог ее украсть? Я ее из Киева привез – ее все видели! А потом ее твои похитители из рук не выпускали – не протолкнешься между ними!

– Не знаю как, но знаю, что точно не я, а значит, ты! – размахивая пекторалью у Неваляшкина над головой, налетел на него Остапчук.

Невозмутимый «эльф» Гена с затаенной улыбкой поглядывал то на красного от ярости отца, то на разбушевавшегося Остапчука.

– Господа, господа! – торопливо вклиняясь между ними, зачастила Светлана Вениаминовна. – Чтобы не было поводов для взаимных обвинений – предлагаю до утра запереть пектораль в сейфе музея!

Остапчук остановился, глубоко задумавшись.

– Ладно, – с неохотой кивнул он, – а утром я бронированную витрину подвезу.

Торжественная процессия, во главе которой, пряча пектораль под полой пиджака и старательно держась от остальных на расстоянии, шагал Остапчук, а замыкала ее побрякивающая ключами от сейфа Светлана Вениаминовна, прошла через коридор. Спустилась в прохладный подвал и вошла в кабинет, в углу которого приткнулся железный сейф. Светлана Вениаминовна завозилась со стальной дверцей.

– Прошу! – Дверца распахнулась открывая черное нутро сейфа.

– А может… – Робко, страдальчески помаргивая, дедок-ученый шагнул вперед и с мольбой уставился на Остапчука. – Раз она все равно здесь… Я с ней хотя бы до утра поработаю?

Остапчук зарычал, сунул пектораль в сейф, захлопнул дверцу и судорожно натыкал на ней код. И только после этого его глухой рык превратился в связную речь.

– Вон! – орал он. – Все! Ты и ты! – кивком головы указывая на Пилипенко и Саляма. – Сыщики! – с бесконечным презрением процедил он. – Сидеть тут и караулить, пока я своих ребят из охраны не приведу!

Остальные – пошли вон! Чтоб я вас тут не видел! И скажите спасибо, что я не возбуждаю против вас дело! Неваляшкин, ты первый! – продолжал выступать в подвале музея Остапчук. – Бери сынка…

– Девчонки, вас подвезти? – не обращая внимания на вопли нервного бизнесмена, повернулся к сестрам Гена, картинно потряхивая ключами от машины.

– Езжайте-езжайте, девочки! Только руки сперва помойте и платьица постирайте, а то сиденья в машинке запачкаете, папа вашего приятеля очень недоволен будет, – ехидным Севкиным тоном проворковал Салям.

Гена недоуменно воззрился на взрослого, накачанного дядьку, в голосе которого вдруг прорезались интонации вредного подростка.

– А вам-то что за дело? – удивился он, разглядывая прячущуюся за очками физиономию Саляма.

– А такое мне дело, а такое… – начал в офисе Сева, но Катька повисла на микрофоне, закрывая его собой.

– Мы… мы, наверное, задержимся, – на экране было хорошо видно смущенную Мурку, – свою машину вызовем.

– Теперь непременно задержимся, – сквозь зубы процедила Кисонька, опасно сузившими глазами глядя прямо Саляму в очки – а на самом деле в прячущуюся там камеру. – Позвони мне, – она демонстративно повернулась к «эльфу». – Завтра. Мой номер у тебя есть…

– Да я-то позвоню… – ухмыльнулся «эльф». – Если только дяденька сыщик не будет против…

– С дяденькой я как-нибудь разберусь, – зловеще пообещала Кисонька и тихо добавила: – И еще кое с кем…

Глава 20. Артикул древних скифов

Сева в офисе отполз от микрофона и приткнулся в уголке. Катька осталась у компьютера, разглядывая на экране пустеющую комнату с сейфом. Вот, положив лук и стрелы и коротко кивнув Кисоньке, вслед за отцом вышел красавчик Гена. Водя напоследок камерой во все стороны, исчезли журналисты. Втолковывая что-то насчет возмещения убытков за отнятую у нее собственность, на Остапчуке повисла Раймунда, а сам бизнесмен тянул за полы ветхого пиджачка старика-ученого, вцепившегося в сейф с пекторалью, будто мать в родное дитя.

– Интересно, этот его клад на самом деле существует? – разглядывая хватающегося за ручку сейфа непрофессора, пробормотала Катька. – Вадька, а давай посмотрим, может, там на пекторали и правда карта нарисована? – повернулась она к брату.

– Как я тебе посмотрю? – с недоумением поглядывая то на красующийся на мониторе сейф, то на сестру, переспросил Вадька.

Катька усмехнулась позаимствованной у Кисоньки улыбочкой, означающей «вы, конечно, ужасно глупые и несообразительные, но, к счастью, у вас есть я!». Вадьке сразу захотелось ее стукнуть.

– На записях с камеры, – продолжая улыбаться, сестрица снисходительно кивнула на компьютер, – Салям пектораль у самого объектива крутил. Мы сейчас, наверное, единственные люди, которые могут разглядеть ее во всех подробностях.