Сокровище государя

– Мало ли что рассказывал, – увалень тихонько засмеялся, достав из котомки плетеную фляжку. – Не похожа она на ведьму, правду тебе говорю. Уж ведьм-то я повидал, ага. А ведь когда-то при церковном суде работал.

– Палачом, что ли? – дернулся Марвин.

Марк тут же обиделся:

– Сам ты палач! Не палачом, а так вот, как сейчас – стражем.

Вытащив из фляжки пробку, разбойник приложился к узкому горлышку, сделав пару долгих глотков.

– Уфф… Хороша! Будешь?

– А что там у тебя?

– Медовушка… Да попробуй, чего ж!

– Ну… Добрый ты человек, Марк!

– А ты думал… Ну, как?

Осторожно хлебнув из переданной напарником баклажки, отрок тут же закашлялся, в светлых глазах его выступили слезы:

– Ох, ничего себе!

– Да уж, тебе, пожалуй, рановато!

Забрав фляжку, Марк ненадолго задумался, краем глаза посматривая на смутно видневшуюся меж кустами стройную девичью фигурку, а затем продолжил, хитровато склонив голову набок:

– Я вот ведьму от честной девушки сразу отличу. У всех ведьм всегда множество веснушек и родинок!

– Да ну, – отмахнулся Марвин. – Родинки и у меня есть. И веснушки…

– А вот мы сейчас у этой посмотрим! – убрав фляжку в мешок, увалень с неожиданным азартом потер руки. – Как думаешь, она разделась уже?

Подросток озадаченно кашлянул:

– Кх… Думаю, да. Хотя… вода-то в ручье и впрямь студеная. Наверное, только лицо помоет…

– Плохо ты знаешь ведьм! А ну-ка, давай глянем! В конце концов, мы присматривать за ней должны, а не медовуху трескать.

Вот с этим утверждением было не поспорить, и, отрывисто кивнув, Марвин тихонько поднялся на ноги… честно сказать, ему тоже хотелось посмотреть, очень хотелось…

– Мама дорогая! – раздвинув ветки, ахнул Марк. Ахнул и, тут же приложив палец к губам, понизил голос до шепота: – Смотри-смотри! Одна-ако…

Отрок ничего не сказал – лишь сглотнул слюну и неожиданно для себя самого покраснел – от шеи и до корней волос.

Да ведь было, на что посмотреть – ничего не скажешь! Голая пленница стояла в воде по щиколотку, спиной к парням и обмывала водой ноги… А вот нагнулась…

– Ого-о, – зашептал-застонал увалень. – Вот это… да-а…

Марвин толкнул его локтем:

– Тихо ты. Капитан нас за нее удавит.

– Это точно… а жаль!

Марта, конечно, слышала кое-что – прислушивалась специально. Услышала и приглушенные голоса, и легкий шум шагов… Подсматривают! Ну, что ж – пусть видят. Для того она сюда и пришла.

Ах… Выпрямившись, ушлая девчонка принялась обмывать водой восхитительную, манящую грудь, пупок, плоский животик… Добравшись до промежности, облизала губы языком и тихонько застонала, гадая, сколько же времени выдержат сие приятное мужскому глазу зрелище там, за кустами?

Выдержали недолго.

– Эй, ты там! Давай одевайся уже. Время!

– Да куда ж вы так спешите-то? Еще ж утро… – Ну, раз приказали…

Выйдя из воды, Марта не спеша натянула нижнюю юбку, а уж потом – выждав некоторое время и платье, башмачки же взяла в руки, пошла по траве босиком:

– Что, заждались, ага?

Парни ничего не ответили, лишь переглянулись да хмыкнули в унисон.

– Ой, вот травка хорошая! – резко остановилась дева. Нагнулась, сорвала какой-то лист, обернулась с улыбкою. – Как раз для тебя, Марвин. Как рука-то? Еще побаливает?

Парнишка смущенно покусал губы:

– Да это… уже и не болит почти.

– Ничего. Еще вот это листочек привяжем. Вы в кости играете?

– Играем! – заулыбался Марк. – А ты?

– И я – обожаю! – пленница мечтательно прищурилась, мокрые локоны ее рассыпались по плечам водопадом. – Сыграем, как придем? А то как-то скучно.

– Так ты на что играть будешь? Что у тебя есть-то?

– Кроме рваного платья, пожалуй, и нет ничего, – со смехом призналась девчонка. – А играть буду на поцелуи… Ничего?

– Нам Капитан запретил тебя трогать, – грустно признался Марвин. – Узнает – убьет. А он ведь узна-а-а-ет…

– Не узнает, если вы не расскажете, – Марта вновь хохотнула. – Впрочем, вы меня трогать и не будете. Ведь я вас буду целовать, а не вы меня.

– А… Ну, это можно, – подумав, радостно согласился увалень. – Это ничего, коли так… Правда, Марвин?

– Ага…

Пленница нарочно проигрывала и перецеловала обоих стражей по многу раз. С каждым разом поцелуи ее становились все глубже, дольше и горячее… так, что, если бы не раздавшийся за воротами стук копыт, еще не известно, во что бы все это все вылилось, несмотря на все запреты атамана.

– Ой! Скачет кто-то!

– Наши!

Отрок едва успел отпрянуть от пленницы, как у ворот загарцевали вернувшиеся лиходеи:

– Эй, открывай! А ну, живо! Спите там, что ли?

На этот раз в шайке оказались двое раненых, а трое вообще не вернулись, их, как видно, убили или захватили в плен.

– Я могу перевязать! – тут же предложила Марта.

– Без тебя обойдемся! – Лихой Сом недобро осклабился, но, подумав, махнул рукой. – Черт с тобой, помогай. Перевязывай. Правда, у нас, наверное, нечем.

– Ну, рубахи-то запасные у кого-нибудь есть?

Нашлись рубахи, тут же их и порвали на бинты. Пленница перевязывала раненых весело, с улыбкой, подбадривала и для каждого находила доброе слово.

– Ишь ты! – переглядываясь, шутили разбойники. – Так бы и нас ранили б… ничего!