Сокровище Китеж-града

– Не надо, – онемевшими губами произнесла она. – Я не хочу. Нам больше не стоит встречаться.

– Что с тобой? – удивился Валерий.

– Ладно, подъезжай, – вздохнула она. – Поговорим.

«По телефону всего не объяснишь, – думала Марианна, выходя на залитую солнцем пыльную улицу. – Он не поймет, как бессмысленны встречи ради постели, как глупо тратить на это время и силы. Как мне надоели его приглушенные, заискивающие разговоры с женой по телефону в другой комнате; как опостылели дежурные фразы, суетливые прощания и вечный страх быть застигнутым „на месте преступления“. Пропади пропадом такая „любовь“! Жизнь слишком коротка, чтобы наполнять ее фальшью».

Она увидела машину Валерия на другой стороне улицы и ничего не ощутила – ни боли, ни радости. Перешла дорогу. Чужой человек распахнул перед ней дверцу, изнутри – чтобы не дай бог не увидели! – кивнул головой, приглашая садиться.

– Что с тобой? – повторил он произнесенную недавно по телефону фразу, как будто производил заученные, механические действия.

– Ты меня любишь? – спросила Марианна, усаживаясь напротив него.

Валерий молчал, не понимая, какая муха ее укусила.

– Мы же договаривались… Неужели ты нуждаешься в этих пошлых, глупых уверениях? – возмутился он. – Не превращай наши отношения в низкопробный водевиль!

– Ты меня не любишь. И жену свою не любишь. Ты никого не любишь, Валера! Даже себя. Потому что иначе не стал бы размениваться на жалкое притворство. Женился ты ради карьеры, квартиры и денег, а со мной встречаешься ради постели. Пойди и заплати проститутке! Это будет честно по крайней мере. Если своих денег не хватает, займи у тестя. Он тебя поймет.

– А ты у нас – святая Мария Магдалина! – не задумываясь о смысле произносимых им слов, выпалил господин доктор. – Искренняя и любящая! Невинная жертва мужского эгоизма!

– Невинных жертв не бывает. Я тебя тоже не люблю. Поэтому – прощай, Валера, не поминай лихом.

Марианна была так спокойна, что сама себе удивлялась. Она вышла из машины, прикрыла дверцу и зашагала прочь, чувствуя, как сваливается с ее плеч многолетний груз, как сердце наполняется легкостью и ожиданием перемен.

Сбоку из подворотни вынырнул нищий.

– А, это ты, Одинокий Утес, – улыбнулась Марианна. – Чего тебе? Денег у меня сегодня нет. Только на хлеб. Хочешь, поделюсь с тобой?

Она зашла в булочную, купила сдобную плетенку, оторвала половину и протянула попрошайке.

– Ешь, Одинокий Утес, не робей.

Он радостно взял у нее булку, начал жевать. Его серые глаза были трезвы и ласковы, а одежда – почти чистая.

– Я сегодня поняла, на кого похожи большинство людей, – говорила ему, как равному, Марианна. – Они – будто нищие, которые клянчат друг у друга. Представляешь себе, что из этого получается? Один бедняк просит у другого бедняка. Это трагедия!

Она засмеялась.

– Ты сегодня не такая, как всегда, – улыбнулся нищий.

Она увидела, что зубы у него ровные и белые, а лицо хоть и покрыто щетиной, но не недельной давности, а всего лишь двухдневной.

– Тебе повезло, что ты первый мне попался, – серьезно сказала Марианна. – Я сегодня играю роль доброй феи. Чего хочешь?

– Денег у тебя нет, – пробормотал нищий. – Тогда полюби меня…

* * *

Милиционера, который за определенное вознаграждение делился со Смирновым информацией, звали Толиком.

Тайна следствия, конечно, дело святое, но… от сотрудничества со Всеславом Архиповичем вреда не будет, а вот польза может выйти весьма ощутимая. В этом Толик убедился по предыдущему случаю, когда частный сыщик в свою очередь поделился с ним некоторыми данными, разумеется, не в ущерб своим клиентам.

– Мир тесен, господин Смирнов, – улыбался Толик. – Что будем пить? Пиво? Водку?

– Лучше пиво.

Они сидели за столиком в уголке бара «Тихая пристань» и беседовали.

Следствие по делу об убийстве Ольги Лужиной затормозилось. Подозреваемых было много, а улик мало. Следы оказались затоптанными; никаких мотивов, кроме ревности, не прослеживалось; отпечатков пальцев на стержне не обнаружилось – только ворсинки от рабочих перчаток, прицепившиеся к шершавой поверхности ручки. Так этими перчатками половина персонала пользовалась. Десяток пар валялись в картонной коробке у Саши Мозгового: он их надевал и для сантехнических, и для садовых работ; их брали охранники при подготовке к празднику, уборщицы, Скоков. В подсобке тоже нашлось несколько пар таких же перчаток. Получается, любой мог их надеть. И второе – ворсинки могли прилипнуть к рукоятке инструмента еще до убийства.

– Откуда узнали про Лужину и Неделина? – спросил Всеслав.

– У Ольги в квартире нашли недописанное письмо… – пояснил милиционер. – Она там много чего интересного изложила. Дамочка была с воображением, с фантазией!

– Да? – удивился сыщик. У него о Лужиной сложилось другое мнение. – И кому письмо?