Сокровище магов

— Несчастная, безумная! — Она усыпила их одур­манивающими травами! — сказал он, обращаясь к деду Чуду, когда тот подошёл к спящим мальчикам.

— Давайте вынесем их скорее во двор, на чистый воздух. Они едва дышат, вскрикнул дед Чудо.

— Нет, не спешите. Они не так скоро проснутся, — возразил Балцак. — Оставьте их лучше здесь. Им те­перь нужен не чистый воздух, а здоровый сон.

В пролёте двери стояла сборщица трав. Испуган­но сжавшись, она походила на клубок лохмотьев. Из клочьев одежды высовывалось сухое, испитое лицо.

— Что это за мальчики, ты знаешь? — обратился к ней Одноглазый. — Зачем ты усыпила их травами? Что они тебе сделали?

— Они говорят, что я колдунья и убила их двух товарищей. Я им сказала, что они были у дедушки и что он теперь у вечного, а они ушли в глубь земли, к кладу, где страшнее, чем в могиле. Я там была, я знаю, где это. Но я так устроила, чтобы зло провалилось в тартарары, чтобы не было зла. И вот. А? Ха-ха-ха-ха!

— Светлана! — рявкнул Одноглазый.

Она снова сжалась от этого крика, озадаченно гля­нула на него, закуталась в шаль и выскользнула вон.

— Я думаю, что знаю, кто эти парни, — заявил Петушок, выступив вперёд. — Они из молодёжного ла­геря «Костёр». Они из лагеря академии, товарищи Пав­лика и Саши. Отправились их искать и попали сюда.

— Они оправятся от чистого воздуха! — вздохнул в ответ Балцак. — Но поглядите, как заброшен этот дом! Похож на амбар. А вам, учёным людям, этот дом нужен. Так мне говаривал Радан. Если бы он был жив, я бы вам этого сейчас не сказал, но Радан умер, и я должен вам сказать.

Все посмотрели на него с удивлением. Что должен был сказать Балцак, одноглазый кузнец?

— Много раз, почти всегда, когда я сюда приходил повидать старика, он мне наказывал, что когда умрёт, оставит этот дом мне на сохранение. «Хочу от тебя только одного, — говорил он. — Хочу, чтобы после моей смерти в этом доме хозяевами стали учёные люди. Я дал клятву, пока жив, никому не говорить о том, что находится в его подземельях, о том, что мне доверено дедом и прадедом. Основателем нашего рода был че­ловек, называвшийся просто Александр Кузнец. Он был из тех, что носили красные плащи и именовались бо­гомилами[7], а чёрные попы учили называть их безбож­никами. Я верен клятве, которую он дал, и сохранил тайну до сегодняшнего дня. Ты — не нашего рода. Над тобой не тяготеет клятва. Ты приведи сюда учёных, и пусть этот дом станет снова тем, чем был когда-то — школой для народа».

— Но что же тут такое в этом доме? — спросил заинтересованный профессор Иванов.

— Я и сам ничего не знаю. Это узнают те, которые станут хозяевами. Я поверяю этот дом твоим заботам, дед Чудо, как самому старому учителю. Дальше ре­шай сам.

Дед Чудо улыбнулся, погладил бороду и покло­нился.

— Спасибо! Становясь преемником тайны кузне­цов, даю клятву, что открою эту тайну, хранимую в течение веков.

В этот момент снаружи донёсся шум многих го­лосов, оживлённые выкрики и спор.

Двор был полон молодёжи. Весь пионерский ла­герь «Костёр» поднялся на поиски Павлика и Белобрысика.

— Вот они откроют тайну! — обратился к присут­ствующим дед Чудо. — Им я отдам этот старинный дом; ведь всё, что имеется на этой земле и у этого на­рода, принадлежит им. Не так ли? — обратился он к профессору. — Здорово, хозяева! — крикнул он востор­женно в окно и приветственно помахал рукой остано­вившимся во дворе мальчикам.

— Мне пора идти! — сказал профессор Иванов. — Пора на виллу. Вы все приходите попозже.

Он не решился сказать правду.

— Идите, профессор, — обратился к нему дед Чу­до. — Мы все придем наверх, к моим соколикам, на вершину Орлиное Гнездо. Передайте им от нас при­вет. Сегодняшний день сулит нам радость.

Утро засияло над пробуждённой землёй. Солнце выглянуло над еловыми лесами.

Новый день рассыпал солнечные обещания, но при своём зарождении он был обременён тревогами пред­шествующего.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

21 Дружба обязывает

Было уже давно за полночь, когда Павлик открыл глаза, разбуженный шумом, характер которого он не мог определить. В лесу раздавались трели соловьёв.

Несколько минут он лежал неподвижно в постели. Вслушивался в голос леса, доносившийся через распах­нутое окно. Затем приподнялся и увидел пустую кро­вать профессора Мартинова. Он подумал, что профес­сор вышел, и это его успокоило. Он сел в постели. Перед его глазами быстро промелькнули вчерашние события. Особенно сжалось его сердце при одной мысли — Белобрысик вчера не вернулся. В уме у него промелькну­ло: «Если старший геолог Петров, сильный и вооружён­ный, был ранен этим опасным человеком, что могло слу­читься с Сашей?»

Сквозь листья тонкой берёзки, заглядывавшей в окно, Павлик засмотрелся на побледневший диск луны. Небо окрашивалось в предрассветный багрянец.

Вдруг тишину нарушил знакомый Павлику сигнал. Сердце его замерло от радости. В одно мгновенье он откинул одеяло и оказался у окна. Из леса донесся рез­кий крик сойки, типичный и знакомый.

«Белобрысик жив! Он в лесу!» — промелькнуло в голове у Павлика, сердце его дрогнуло, и на глазах за­блестели слезы умиления.