Сокровище Нефритового змея

– Зеркало справа от тебя. Нажми на брюшко каменного паука.

Я быстро повернула голову в проход, но Джерхана там не было.

Открыла было рот и тут же закрыла, так ничего и не сказав, и направилась в указанном направлении. Зато теперь на губы сама собой прилипла дурацкая улыбка, которую не удавалось убрать, как я ни старалась.

Он все-таки смотрел.

Я все же нашла чуть в стороне возле стены того самого каменного паука, о котором говорил Джерхан. Это было крупное изваяние примерно в половину человеческого роста, круглое и, как водится, с восемью аккуратными лапками, удерживающими вещицу на полу. Само брюшко же напоминало столешницу, сделанную из дымчатого раух-топаза или чего-то очень похожего. Поэтому я и не сразу сообразила, что паук может быть зеркалом.

Подойдя ближе, сперва долго выискивала на «брюшке» какую-нибудь кнопку, и только потом до меня дошло попробовать просто надавить на всю поверхность.

Получилось!

Брюшко неожиданно пришло в движение, а лапки зашевелились. Передние накренились, словно паук готовился к прыжку, а задние, наоборот, вытянулись в вертикальные иглы. Таким образом таинственный столик приобрел стойку, как у зеркала. Но раух-топазовая поверхность все еще не показывала отражение.

Тогда я толкнула брюшко снова, и вдруг оно перевернулось! А из глубины идеально ровной поверхности на меня взглянула я сама.

Было приятно впервые за последние дни посмотреть на себя спокойно, без спешки и утайки. Разглядеть знакомые черты лица, в которых, кажется, неуловимо что-то изменилось. Рассмотреть, как сидит на мне дивный шаррвальский наряд без рукавов.

А еще – заметить, что в отсутствии солнца, в окружении каменных стен, освещаемых лишь дрожащим пламенем камина, я стала ужасно напоминать одну из местных жительниц каньона.

У меня всегда были светлые волосы, серовато-русые, но сейчас казалось, будто с них смывалась «пыль». Пряди вдруг начали приобретать дурацкий голубоватый оттенок, как у Лориавель и царицы Фелидархат.

Может, это от местного воздуха происходило? Какая-нибудь химия витала в пещерах и прилипала к волосам?..

Впрочем, если припомнить, у служанки Мириаль волосы хоть и были светлыми, но голубым не отливали.

Изменения мне не нравились. Оставалось радоваться только тому, что кожа все еще была смуглой, излюбленной жарким солнцем Шейсары. Я отличалась от шаррвалек хотя бы этим.

При этом мои глаза, насыщенные и яркие, немного напоминающие морскую волну, прежде не казались похожими на небесно-шаррвальские. Но теперь и этот факт вызывал сомнения. Радужки не были чисто зелеными, как у Джерхана, но не были и чисто-голубыми, как у Лориавель.

Ни хвост, ни клешни – как любила говаривать моя тетка, которая вовсе и не моя на самом деле.

С каждым днем мне казалась все более реальной мысль о собственном рождении в Стеклянном каньоне. Меня могли отдать на поверхность, чтобы сохранить жизнь. И тогда где-то здесь, должно быть, обитали родители…

Впрочем, если им пришлось отдать меня, возможно, они уже были мертвы.

Сердце болезненно сжалось.

Я резко отвернулась от зеркала и шагнула в комнату, где на широком низком диване восседал довольный Джерхан, а на его коленях уже стоял откуда-то взявшийся поднос с фруктами.

Хвала богам, что он там стоял! Потому что мужчина сидел, широко расставив ноги и закинув одну руку на спинку, приняв настолько вальяжную и расслабленную позу, что я начала кусать губы от зависти… и неловкости, потому что халат на Джерхане давно распахнулся и слегка сполз.

– Ты за мной подглядывал! – воскликнула я, решив, что лучшая защита – это нападение.

Наглый тип перевел на меня насмешливый взгляд глубоко-нефритовых глаз и изумленно приподнял бровь.

– Я? Ни в коем случае.

И закинул в рот крупную виноградину.

На блестящих от сока губах не было улыбки, но я видела, что его глаза смеялись!

– Как это нет? – уперла я руки в бока. – Ты видел, что мне нужно зеркало. А значит, следил, как я переодеваюсь. Возмутительное бесстыдство!

Сказала и сама покраснела. Потому что бесстыдство было скорее с моей стороны, когда я и не подумала спрятаться куда-нибудь.

Но Джерхана, видимо, так легко было не смутить.

– Дорогая Эвиса, я лишь предвосхитил твои желания, – сказал он серьезно, и его глаза распахнулись чуть шире, – я ни в коем случае не посмел бы повести себя столь бестактно и недостойно. Если ты не веришь, можешь изучить вдоль и поперек стену, чтобы отыскать глазок или что-то в этом роде. – Он безразлично махнул рукой и взял с подноса сочный инжир, вонзив в него зубы.

У меня рот наполнился слюной.

– Но знай, что твои жестокие слова ранят меня в самое сердце, – проговорил он чисто по-мирайски. У меня даже на миг создалось впечатление, что я попала в царский дворец в Шейсаре и со мной разговаривает какой-то благородный наг.

Впрочем, я ни во дворце никогда не была, ни даже в Верхней Шейсаре, так что, как на самом деле разговаривают приближенные к царской семье, не имела понятия.

Однако отрицание Джерхана меня слегка уело, и я еще добрый десяток минут шарила по комнате, изучая смежную с моей стену.