Сокровище Нефритового змея

Перед глазами встала огромная фигура Джерхана в образе Великого Айша. И все внутри словно покрылось мелкой корочкой льда.

– Могу тебя понять я, – кивнула Лори. – Но подумай сама, что же в этом странного?

– Как что? – ахнула я, опершись спиной об огромный ствол рододендрона. Изумрудная кора была мягкой и словно слегка грела спину. – Пауки – это существа, которые впрыскивают яд в тело жертвы. Затем яд превращает ее внутренности в кисель, который радостно и выпивают. И полдела, если пауки едят мух. А если они достаточно огромны, чтобы съесть человека?.. А эти их лапки, которых так много, словно это… чьи-то пальцы. А глаза, которых, кажется, тысячи?..

Шелестящий шум голосов стал чуть громче и немного возмущенней. А затем стих. И, обернувшись, я увидела, что на поляне больше нет ни одного паука.

И мне стало еще более стыдно, чем прежде. Ну вот кто меня за язык тянул? Вот говорила же Лориавель, что эти пауки – разумные! И зачем нужно было их обижать, если они не сделали мне ничего плохого?

В конце концов, свой внешний вид никто не выбирает. Что с того, что боги сделали их такими, а не другими? Их вины в том нет.

А лапки на самом-то деле меня вовсе и не пугали. Это было даже немного мило, когда они щекотали кожу, ползая по ней. А еще у паучков была мелкая шерстка, как у котов или хомяков. А глазки блестели, словно драгоценные камни.

И большая часть сказанного мной скорее повторение того, что я слышала от подружек в Шейсаре. От тетки, которая ужасно боялась пауков. А я… просто привыкла повторять то, что говорят другие.

Лориавель тем временем вдруг осветила вопрос совсем с другой стороны. С той, с которой я никогда и не подумала бы посмотреть.

– А чем лучше наги? Мираи, издревле которые занимают Шейсару и себя считают творения венцом? – спросила вдруг она, приподняв бровь. – Разве люди, что наполовину змеи, лучше остальных? Они вас красивее, сильнее и умнее?

Я нахмурилась. Так-то Лориавель попала в точку. Несмотря на то, что в Шейсаре давно законодательно установлено равноправие между людьми, мираями и мильерами, все же самой богатой и уважаемой прослойкой населения являлись наги. Хвост фактически был пропуском в богатую жизнь. А змей не боялись, а скорее уважали именно по этой причине.

Но ведь они тоже были ядовиты, тоже опасны и тоже, в общем-то, ничем не лучше пауков.

– Не умнее, – ответила я единственное, что пришло в голову. – Но у мираев вроде как… красивые хвосты. Они блестят, как золото и драгоценные камни… Так говорят.

Это тоже были слова моей тетки. А еще – соседской девчонки, которая мечтала выйти замуж за мирая.

– А ты видела Великого Айша? – выдохнула Лориавель, широко распахнув глаза. – Ведь его тело блестящее, словно обсидиан полированный, обрамляющий каплю рубина… Ведь он красивее тысячекратно, чем хвостатые наги, чешуей покрытые! Чьи хвосты стелятся на многие метры и задушить могут в один миг! Айш никого не может задушить. Зато… на нем можно покататься! – воскликнула она и едва не подпрыгнула. – А ты вот можешь покататься на мирае? Да ни в жизни.

Я на мгновение лишилась дара речи.

– И что, часто Айш кого-нибудь… катает? – спросила я с нервным смешком, и щеки начали малость гореть.

– Ну… – протянула Лориавель и тоже слегка смутилась. – Вообще-то нечасто.

– Насколько нечасто? – приподняла бровь я, и девушка перехватила кончик своей голубовато-белой косички и начала накручивать его на палец.

– Ну… никогда. Так это ведь потому, что Великий Айш еще не нашел свою Айяалу! А когда найдет, покатает ее наверняка.

Она несколько раз быстро кивнула и перестала краснеть, явно полностью уверенная в своей правоте.

– В случае любом паук – и вполовину это не так страшно, как змеюка. Маленькая, холодная и скользкая, – добавила она, поморщившись.

И я поняла, что переубеждать ее нет никакого смысла. Впрочем, у меня и желания такого не появилось. Для меня что паук, что змея – одинаково обычные животные Шейсары. Я не испытывала отвращения или страха ни к тем, ни к другим.

Предрассудки – это всегда плохо, но не потому, что они приносят окружающим дискомфорт. Упасите боги! В этой жизни каждый сам себе злобный койот. Но дело в том, что предрассудки приносят дискомфорт в первую очередь самому их хозяину. Так мужчина, до дрожи опасающийся пауков, может при виде маленького многоногого бедолаги от испуга, скажем, поскользнуться и упасть, подвернув лодыжку. А трепетная дама, ненавидящая змей, может кинуть в мирно проползающую рядом гадюку палку и схлопотать смертельный укус просто из-за своей ненависти.

А еще ненависть и страх не позволяют увидеть чужую красоту…

Придя к таким размышлениям, я снова смутилась. Перед мысленным взором мелькнули горящие зеленым огнем глаза, а где-то под желудком разлилось раскаленное озеро. Так, словно я только что выпила кипящего отравленного вина.

– Слушай… – вдруг проговорила я, кусая изнутри щеку. Предполагать то, что мелькнуло у меня в голове, было стыдно и неловко, и все же я не могла не спросить: – А если я все же стану этой вашей…

– Айяалой? – подсказала Лориавель. – Супругой Великого Айша, которая подарит дитя ему?