Сокровище Нефритового змея

– Никакой дисциплины, – бурчала она себе под нос. Но, как ни странно, меня больше не ругала и не запугивала.

Зато мое тело стремительно обрастало тонкими белоснежными нитями, выстраивающимися в такие удивительные узоры, что никогда не создашь руками.

А еще, немного расслабившись и привыкнув к происходящему, я начала замечать, как странно меняется направление внимания в голубых глазах Неями, когда она смотрела на пауков. Сперва мне казалось, что она просто следит за работой дивных созданий. Но стоило посмотреть внимательнее, как я услышала в голове, где-то в глубине сознания, отрывистый шепот:

«Рукава… подол… длиннее… здесь хризолитовые капли… нет, хризопраз нельзя. Лишь Айяала достойна камня Красной матери и Великого Айша…»

Меня словно ударило молнией.

– Ты говоришь с пауками? – тихо спросила я, кусая губы оттого, что вынуждена обращаться к злобной мастерице.

Но я не могла сдержаться. Мне нужно было понять, что происходит на самом деле. Где кончается моя шизофрения и начинается здравый смысл?

Ведь это она сейчас говорила! Не могла же я все выдумать?

И может ли быть так, что Лориавель в чем-то ошиблась и правду знает мастерица пауков?..

Неями перевела на меня холодный снисходительный взгляд. Сперва я думала, что ответа мне так и не узнать. Однако через несколько мгновений женщина вздохнула и ее лицо неожиданно смягчилось.

– Конечно, я говорю с пауками. Как иначе мы сделали бы платье?

– Но… мне кажется, что… – я запнулась, ужасно нервничая.

– Ты слышишь мои слова, – кивнула мастерица, будто сама себе. – Ты слышишь то, что говорят пауки, даже если их голос не предназначен для ушей твоих. Это сложно, но так бывает.

– О чем ты? – не поняла я, но сердце сжалось, словно в тисках.

– Пауки не могут говорить так, как мы, – начала вдруг спокойно объяснять она, касаясь паутины на моем теле, что превращалась в дивный наряд, будто по волшебству. Маленькие ткачи вплетали в нити драгоценные камни, подкрашивали белый цвет крохотными каплями порошков, и наряд на глазах обретал светло-розовый оттенок, как у цветов рододендрона. – У них нет нам привычной способности к речи. И потому голоса их проникают сразу в разум, в самое сердце тех, кто способен «слышать». Они могут проноситься и через камень, потому что камень – плоть Красной матери, а лунный свет – ее кровь.

– Я сейчас ничего не поняла, – проговорила, рискуя вызвать гнев мастерицы, но не в силах вникать в хитросплетения ее речи. Мне нужно было понять все четко и твердо.

Слышу я пауков или нет? Есть ли во мне магия шаррваль?..

Неями поджала губы, но все же через мгновение ответила:

– Обычно пауков слышат лишь те, к кому они обращаются. Если в человеке есть паучья кровь и способен он говорить со священными посланцами богини, то ощутит мысленный призыв пауков, когда те обратятся именно к нему. Так слышит Лориавель и большинство других слышащих, чья сила слаба. Однако есть и те, кто способен паучий язык различать так, словно он человеческий. Это могут лишь самые яркие наследники погибших жрецов народа нашего. Те, в ком магия оживает сильнее, чем в других.

У меня мурашки пробежали по спине.

– Так могу я. Так можешь и ты, – закончила Неями, чем повергла меня в глубокий шок.

Впрочем, мастерица явно не собиралась праздновать счастливое событие – обретение в моем лице давно утерянной землячки. Она просто отвернулась и снова стала говорить со своими пушистыми подопечными.

И теперь я и впрямь отчетливо слышала ее «паучий» голос!

«Талия ýже… рисунок извивается, как ручьи искрящейся воды… шире декольте… турмалин на рукавах…»

И пауки шептали в ответ:

«Турмалин… хризолит… гематит… халцедон…

Лунный свет их в нити вплетет,

Ми́нет ночь – цветок расцветет…»

Браслет на ноге снова нагрелся. Теперь уже и это не казалось мне случайностью или галлюцинацией. Нет, похоже, драгоценное украшение подавало мне какой-то знак.

Но какой?

Я бросила беспокойный взгляд на Лориавель, что сидела так далеко и так близко одновременно. И ее глаза горели, когда она смотрела на меня.

Дочка жреца не могла слышать ничего из того, что сказала мне мастерица Хрустальных пауков. Она еще не знала, что во мне все же есть магия шаррваль. А я не знала, стоит ли ей об этом говорить.

– Почему ты объяснила мне правду? – спросила я у Неями, когда все паучки наконец закончили свою работу и стали медленно отползать от меня, будто устали. – Могла бы солгать презренной шейсарской девчонке.

Я тоже устала, хотя ничего не делала, кроме как стояла с растопыренными в стороны руками. Они, кстати, отваливались так, словно я полдня таскала из колодца полные ведра воды.

Мастерица протянула ладонь, и по ней тут же поднялись несколько десятков пауков, облепив ее со всех сторон.

Секунда – и маленькие существа стали живой тканью, сливаясь с очертаниями ее тела. Едва сделав это, они замерли, и теперь белая поверхность получившегося наряда невероятно сильно напоминала то самое платье жрицы, что пряталось под паучьими телами: пушистая белая ткань с красными каплями драгоценных камней-глаз.

Пауки стали настоящей одеждой!