Сокровище океана

– Были двое, – подтвердил пожилой виллан, – ночью стучались, но мы до рассвета не впускаем никого, мало ли кто здесь шастает. Порядочный люд спит по ночам, а не шатается по дорогам.

– Тоже верно. И где же они?

– Так они ночь в поле провели, а утром наши их нашли. Оба с горячкой лежали. Видимо, костер развели и уснули, вот он и погас, а они промерзли да лихорадку подхватили. Мы их к Яшемчихе отправили на постой. Это знахарка наша, она за деревней живет, ближе к лесу.

– Покажешь дорогу? – Райзен вытащил из-за пазухи горсть медных монет и кинул в толпу ребятишек. Малышня взорвалась радостным гомоном, когда сверху упал дождь из блестящих кружочков. Позабыв про недавнюю забаву, дети бросились поднимать драгоценные монетки, так щедро отсыпанные незнакомцем. Я невольно почувствовала благодарность к дуэргару: наверняка родителям этих детей приходилось тяжело работать, чтобы прокормить свои семьи, ведь на холмистых и суровых землях Гленнимора почти ничего не росло, и вряд ли кто-то из жителей этой деревни часто держал в руках хотя бы самую мелкую монету.

Старик несколько мгновений следил за детьми, потом пожал плечами.

– Отчего же не показать, раз человек хороший?

Я опустила взгляд, но успела заметить, как Райзен передернул плечами: похоже, что сравнение с человеком его неприятно задело.

Мужчина двинулся вперед, и я увидела, что он сильно хромает. При каждом шаге его лицо подергивалось от боли, а ржавый палаш он использовал вместо клюки.

– Подождите! – я торопливо спешилась, взяла лошадь под уздцы и пошла рядом с нашим проводником, стараясь приноровиться к его шагу. Он бросил на меня благодарный взгляд, а я невольно поморщилась от боли в затекших мышцах. Сейчас бы и мне целитель не помешал, жаль, что я не могу использовать магические способности, чтобы облегчить свои страдания – такая вот насмешка судьбы. А вот этому человеку я могла бы помочь. – Что у вас с ногой?

Он удивленно покосился в мою сторону, не привык, видимо, к вежливому обращению от проезжих тирнов. За моей спиной многозначительно кашлянул Райзен. Дуэргар спешился вслед за мной и теперь недовольно пыхтел мне в затылок.

– Так подагра, будь она неладна, – крестьянин по-филосовски пожал плечами. – Вот как погода меняется, так колено и крутит, спасу нет.

– А чем лечите?

Он молча пожевал губами, продолжая идти вперед и тяжело опираясь на палаш, увязавший в глине, которой была покрыта деревенская улица, а потом ответил:

– Лечиться нам не по карману. Зима больно студеная была, все запасы подъели, даже то, что на семена оставили. А тут еще дочь родила. Младенчик хилый, кричит постоянно. Малена неделю в горячке металась, молоко перегорело. Яшемчиха сказала младенца козьим молоком выхаживать надо, а где ж его взять? У нас в деревне отродясь коз не держали, только овец. Вот зять и нанялся в Брингвурде к одному тирну, хочет на козу заработать, – он сокрушенно покачал головой. – Жаль, поле стоит, я-то пахать уже не могу, а больше некому.

– Я могу посмотреть вашу ногу, – предложила я, – не за деньги, просто так.

– Зачем вам это? – удивился он. – Вы же из Брингвурда? Целительница?

– Что-то вроде. Могу облегчить боль, но вылечить не сумею, сил таких нет. И дочь вашу бы посмотрела. Как она сейчас?

Слева от меня фыркнул Райзен. Я недовольно покосилась на него, но на смуглом лице Олана Перта царило абсолютно безмятежное выражение.

– Да Малене уже лучше, – вздохнул старик, – внучок меня беспокоит. Слабенький он такой, не жилец.

Старик опустил голову, будто что-то разглядывая на дороге, но я успела заметить, как он украдкой вытер рукавом заслезившиеся глаза. Мое сердце кольнула острая жалость. Найдем мы этот эриллиум, не найдем, но на обратном пути обязательно настою, чтобы осмотреть дочь этого человека, его самого и младенца, и пусть Райзен возмущается потом, сколько хочет.

Между тем мы приближались к противоположному концу деревенской улицы, упиравшейся в глухой забор из заостренных кольев высотой в полтора человеческих роста. По обе стороны темнели дома, взирая на нас удивленными провалами окон. Я искоса поглядывала вокруг: над крышами некоторых домов вился дым очага, и в воздухе носился запах вареных овощей, а из-за беленых известью заборов нас с любопытством разглядывали женщины в грубых шерстяных платьях. Но большинство жилищ стояло с сиротливо распахнутыми дверями, слегка поскрипывающими на ветру, с покосившимися плетеными заборами и провалившимися крышами. Во дворах таких домов виднелись погребальные холмики, украшенные глиняными статуэтками Брана. Проводник поймал мой изумленный взгляд и пояснил:

– Многие не выдержали стужи. Кто-то в город ушел искать лучшей жизни, а кто-то в Благословенный край.

Я понимающе кивнула.

– Но мы не жалуемся, – спохватился виллан, – наш этирн весьма уважаемый в Брингвурде человек.