Сокровище падишаха

Галя кивнула, подумав, что и добрый дядя Еся не останется внакладе, он получит свои комиссионные, и неплохие. Ювелир всегда был готов на многое за деньги. «Погубит когда-нибудь его эта жадность», — пронеслось у нее в голове, однако девушка сразу отогнала дурные мысли и побежала домой, по дороге заглянув в магазин. Времени до встречи со странным покупателем, не боявшимся ни черта, ни дьявола, было предостаточно. Она решила приготовить плов — любимое блюдо своей бабушки. Купив все необходимое на маленьком рынке, девушка, войдя в квартиру и вымыв руки, сразу бросилась на кухню. Вот старый котелок, такой закопченный, что любители современного интерьера непременно посоветовали бы немедленно выбросить его, однако непрезентабельная посудина, как и тысячи других мелочей, напоминала ей о времени, когда их семья была полной и счастливой. На даче, находившейся возле моря, дед и бабушка колдовали с шашлыками, пловом и копченой рыбой. Рыбу всегда коптил дед, и она получалась необыкновенно вкусной. Половина дачного кооператива сбегалась отведать знаменитое лакомство. Бабушке доставался плов. Она готовила его на костре в большом казане, не то что готовила, правильнее сказать, священнодействовала, и блюдо выходило отменное. Гале больше не доводилось пробовать плов, пахнувший дымом и костром, и сейчас она терпеливо нарезала нужные овощи, мясо и делала приправу, утешая себя тем, что и на плите плов, если его уметь готовить, будет превосходным. Девушка священнодействовала так же, как когда-то бабушка, и в результате блюдо превзошло все ее ожидания. Пожалев, что придется есть одной и самой нахваливать себя, Галина взглянула на часы и ужаснулась. Она почти опаздывала к ювелиру. Девушка мельком посмотрела на себя в зеркало, прошлась расческой по черным волнистым волосам, наложила розовую помаду на пухлые губки, хорошо гармонировавшую со смуглой кожей, и помчалась к ювелиру.

На улице уже стемнело, район, где находился ломбард, всегда был пустынным в это время, и лишь одинокие прохожие выводили гулять своих питомцев. Проходя по темной аллее, утыканной стоявшими, как солдаты на параде, фонарями, лишь один из которых для приличия испускал тусклый свет, Галя напряглась. Ей снова показалось, что кто-то дышит в спину, но она успокоила себя тем, что до дяди Еси осталось совсем немного. И действительно, скоро показался трехэтажный дом и светлое окно комнаты ювелира. До двери девушка почти добежала, дернула ее на себя и, ворвавшись в узенький коридор, громко крикнула:

— Дядя Еся, я пришла!

Ей никто не ответил. В мертвящей тишине было слышно, как жужжала муха. Девушка не подумала о плохом: ювелир славился своей глухотой. Она позвала громче:

— Дядя Еся, где вы?

Муха продолжала жужжать назойливо, упорно. Старый, мудрый еврей не отзывался. Может быть, он показывает покупателю какие-то другие вещи в подсобке, в которую вообще-то никто не допускался? Галя вошла в его каморку. Дядя Еся никуда не уходил и ни с кем не беседовал. Он сидел в своем продавленном кресле, и седая голова с венчиком курчавых волос покоилась на столе, освещаемая бликами золота и драгоценных камней.

— Дядя Еся, вы спите? Это очень нехорошо с вашей стороны.

Она подошла к ювелиру и взяла его за руку. Желтая, со вздувшимися венами, рука бессильно упала на подлокотник, и до Гали не сразу дошло, что проклятое кольцо убило и ее старого знакомого. Он умер среди золота… Жадность погубила его… Как она и подумала…

— О господи! — Лопатина прикрыла рот рукой, чтобы не заорать, и стала пятиться к двери. Сейчас она вызовет «Скорую» и полицию… Сейчас… Девушка повернулась и услышала шорох за спиной. Она немного помедлила, прежде чем обернуться, хотя все ее существо противилось этому. И все же Галя бросила взгляд назад и дико закричала. Из подсобки, святая святых ювелира, выходил… сам дьявол. Высокий, худой, в черном плаще с капюшоном, холодным худым лицом, кривым ртом и длинным искривленным носом. Красные глаза, горящие адским огнем, не отрываясь смотрели на девушку. Не переставая кричать, Галина попыталась открыть входную дверь, намереваясь выбежать на улицу и собрать прохожих, но, к ее ужасу, та оказалась запертой.