Сокровище падишаха

И завтра наступило, правда, ему показалось, несколько позже, чем обычно. Еле дождавшись шести часов, Владимир купил самый дорогой и красивый букет цветов и помчался в Левшинский переулок. Нонна ожидала его в строгом черном костюме, шедшем ей и скрывавшем недостатки фигуры. Он поцеловал ее руку, пахнувшую дорогими духами, и заметил, что она напудрена: певица постаралась скрыть старческие пигментные пятна, разбросанные по кисти. Это вызвало в нем легкую тошноту, которую он сразу подавил, когда в глаза бросился огромный перстень с бриллиантом. Серьги в тон украшали мочки ушей.

— Проходите, мой дорогой, садитесь вот в это кресло, — пригласила Нонна. — Ну-с, давайте поговорим. Надолго вы приехали из Запорожья?

— Ненадолго, в командировку, однако зачем тратить время на неинтересные разговоры? — с придыханием заметил Владимир. — Вчера я не успел в полной мере насладиться пением. Ваши ученики все портили. А сегодня я шел и мечтал, как вы будете петь одна.

— Вот как? — Она снова продемонстрировала великолепные вставные зубы — прекрасную работу столичного дантиста. — Очень приятно. Ну, хорошо. В этом доме слово гостя — закон.

Она встала и легкой походкой подошла к пианино. Горячев устроился поудобнее, готовясь погрузиться в блаженство, и не сразу услышал шорох за спиной. Ниночка, как изваяние, стояла возле шкафа.

— Дорогая, через десять минут можно накрывать, — распорядилась Нонна. — Владимир, вас ждет торт «Птичье молоко». Надеюсь, вы его любите. Ниночка великолепно печет.

— Это мой любимый торт, — соврал Горячев: вообще-то он предпочитал «Пражский». Ниночка послала ему слабую улыбку и исчезла. Нонна сыграла вступление и запела романс на слова Тургенева. Сильное лирическое сопрано наполнило комнату. Когда она закончила, мужчина подскочил к певице, как голодный пес за подачкой, и впился в ее руку:

— Вы богиня!

— Правда? — Полякова снова взяла несколько аккордов. — Давайте попробуем вместе, например, какой-нибудь романс. Что вы знаете?

На его счастье, он знал «Я встретил вас».

— Учтите, у меня нет и одной сотой вашего дара, — признался он. — Боюсь, я только испорчу ваше божественное пение.

— Я преподаватель и слышала всякое, — отмахнулась она. — Ну же, давайте вместе.

Она проиграла вступление и запела. Он робко присоединился, стараясь попадать в ноты. На его удивление, старушка осталась довольна.