Сокровище падишаха

Они пожали друг другу руки, и Качурин поплелся в отделение, находившееся через дорогу. Герман почувствовал, как внезапно пересохло в горле, вернулся за столик и попросил официантку принести бутылку ледяной минералки и маленькое пирожное с заварным кремом. История с Ириной, которая будто бы съела апельсин в кабинете мужа, была надуманной, тупой и пошлой, как размалеванные куклы для чайника. В нее вряд ли поверил бы даже продвинутый подросток. Судя по сериалам, которыми в изобилии кишит телевидение, для закрытия дела иногда приходится сочинять истории похуже. Хотя, по его мнению, и эта — хуже некуда. Сидя на веранде, Герман видел, как недотепа следователь перебежал проезжую часть прямо перед черным джипом, резко притормозившим, и, изобразив угодливость на сморщенном личике, согнулся пополам, словно от сильной боли в пояснице. Из джипа выпорхнула Ирина Шлитман, сунула в руку Качурина какой-то конверт (о его содержимом не приходилось даже гадать, история про апельсины, вероятно, стоила дорого, возможно, даже в иностранной валюте), и пара прошествовала в отделение. Боростовский увидел, что за ними пристально наблюдал не только он. Парень с большим приоткрытым ртом, стоя у лестницы, ведущей в здание полиции, буравил парочку глазами. Герман понял, что перед ним тот дотошный оперативник по фамилии Рыбак.

«Если с ним удастся найти общий язык, удача улыбнется нам», — подумал онколог, быстро проглотил пирожное, сделал глоток ледяной воды, бросил деньги на стол и зашагал к отделению. Однако в тот день пообщаться с Рыбаком не удалось. Парень вскочил в подъехавшую полицейскую машину, которая, включив мигалку, куда-то понеслась по шоссе.

Часть 10 Москва, 1977

Глава 1

«Удача очень пригодилась бы», — думал Петрушевский, заварив крепкий чай, почти чифирь, чтобы снять усталость после неудавшейся поездки. Да, у Горячева оказалось прочное алиби, и им пришлось вернуться в Москву несолоно хлебавши. Сарчук, с покрасневшими от бессонницы веками, вновь и вновь перелистывал блокнот Нины, но так и не находил в нем ничего, что помогло бы сдвинуться с места. Зачем, спрашивается, эта женщина шифровала своих знакомых? Чтобы мать, возможно, иногда интересовавшаяся личной жизнью приемной дочери, не догадалась, о ком или о чем идет речь? Впрочем, этому можно было найти множество объяснений, только они тоже не помогли бы ни на йоту. Дребезжащий телефонный звонок заставил Петрушевского вздрогнуть и снять трубку:

— Петрушевский слушает.

— Толя, — узнал он голос дежурного капитана, — только что звонили из аэропорта. Один гражданин пытается провезти в Вену коллекцию старинных украшений.

Следователь встрепенулся:

— Кто он? У него проверили документы?

— Проверили, — успокоил его капитан. — Это наш старый знакомый Василий Большаков.

— Выезжаем, — коротко бросил Анатолий и повернулся к Сарчуку: — Витя, нам улыбнулась удача. Кажется, выплыла коллекция Поляковой. Причем у нашего старого знакомого Большакова.

— Васеньки? — обрадовался Виктор и взъерошил длинный чуб. — Ну надо же, и тут он, красавчик, засветился! Сейчас приму его в свои объятия.