Сокровище падишаха

Пятясь от бывшего мужа и уже мысленно прощаясь с жизнью, Галя дернула замок на двери первого этажа заброшенного дома, и, на ее удивление, он открылся. Девушка юркнула в помещение, закашлявшись от едкого запаха фекалий и мочи: наверное, бомжи давно облюбовали его как зимнее пристанище, сломав сигнализацию. Машковский ринулся за ней, однако, к счастью для девушки, внутри оказался засов, совершенно целый, и она, собрав последние силы, задвинула его. Бывший муж издал крик раненого зверя и бросился на дверь. Галина молила, чтобы доски, уже потемневшие от старости, выдержали, и они выдержали, не подвели. Владислав ломился снаружи, не зная, как проникнуть в дом, а Галя, забившись в угол, достала из сумочки мобильный. Увы, Машковский оказался прав: связи не было. Она отшвырнула телефон в угол и заплакала.

Глава 2

— Теперь вы поняли, как важно найти ее? — Герман говорил умоляюще, и Рыбак, сидя в кабинете оперативников, разбежавшихся по своим делам, серьезно смотрел на него и морщил лоб.

— Думаете, я дурак? — буркнул он, недовольный назойливостью врача. — Между прочим, сижу и соображаю, как это сделать. Сейчас послал запрос в компанию мобильной связи. Может быть, ее телефон включен, и тогда удастся отследить, где она.

Герман молитвенно сложил руки:

— Господи, хоть бы получилось.

Когда зазвонил телефон, доктор весь сжался, словно предчувствуя плохое, и не ошибся.

— Жаль, — сказал Рыбак в трубку и повернулся к Герману: — Ее аппарат заглох в районе поселка Лазурного.

Врач напрягся:

— Что это за поселок?

— Да, в общем, бывший курортный поселок, — пояснил полицейский. — Когда-то там даже была воинская часть, а теперь все заброшено. Правда, осталось три частных дома да девять жителей. Честно говоря, Лазурное и поселком-то назвать трудно.

Боростовский сунул руку в карман и достал скомканную салфетку, о которой уже забыл. Гале удалось изобразить двухэтажный дом у моря с фонтанчиком во дворе. В море вдавался пирс. Поблизости не было ни одного человека, и Герман каким-то шестым чувством понял, что она там.

— Скажите, в Лазурном нет такого здания? — Он сунул салфетку под нос Рыбаку. Тот внимательно изучил рисунок.

— Видите ли, я плохо знаю эту местность, и неудивительно — другой район, не нашего отделения. Но я выясню, что это за здание, если оно имеется на территории поселка, — Рыбак сфотографировал рисунок, потом кому-то позвонил.

— Сейчас я сброшу тебе ММС, — сказал он. — Ты должен как можно быстрее определить, что это за заведение. По моим данным, оно находится в Лазурном. Да, буду очень признателен, — положив трубку, он пояснил доктору: — Это наши компьютерщики, кстати, очень талантливые. Они вмиг отыщут ваш дом в Интернете.

Герман хотел спросить, что они будут делать, если айтишники ничего не найдут, но побоялся сглазить. Если полицейский говорит, что они сделают — значит, сделают. Он не может, не должен ошибиться. И Рыбак не ошибся. Звонок из компьютерного отдела раздался через пять минут.

— Это заброшенное кафе, — услышал Герман громкий голос из трубки. — Хозяин выстроил его десять лет назад, но место оказалось неприбыльным, никто его не посещал, и шеф закрыл лавочку до лучших времен, планируя продать при удобном случае.

— Срочно сбрось мне координаты этого кафе, — приказал Рыбак и вскоре получил эсэмэску. — Если вы готовы туда ехать, нужно поторопиться, — заметил он. Боростовский вытер пот, заливавший лоб.

— И вы еще спрашиваете меня об этом!

— Поедем на вашей машине, — Рыбак отвел глаза.

— Да, да, разумеется, на моей, — доктор бросился на улицу, полицейский едва поспевал за ним. Машина, взревев, полетела по шоссе. Навигатор бесстрастным голосом сообщал, куда ехать. Герман до отказа вжал педаль газа, автомобиль несся с немыслимой скоростью, но ему все равно казалось, что он плетется как черепаха.

Глава 3

Несколько минут он приходил в себя, потом решительно направился к двери. И сама дверь, и шум, и жаркое дуновение ветра, и суета чаек с их каким-то похоронным криком казались проявлениями события, которое никто не предвидел даже в теории. Свыкнувшись с этой мыслью, он, шатаясь, двигался вперед, прямо к двери, не обращая внимания на сильно разросшиеся — кому за ними ухаживать? — заросли ежевики, которые цеплялись за него со всех сторон. Он рвал колючие побеги руками и даже не замечал, как они ранят его плоть. Он видел только дверь, комнату за ней, в которой никогда не был, и испытывал непреодолимое желание, не дававшее покоя много лет. Подойдя к двери, Машковский бил ее руками и ногами, кидал в нее огромные камни, но она стояла, как крепость, защищая свою пленницу. Обессилев от ярости и бесплодного труда, Владислав опустился на ступеньки разбитого крыльца и пробормотал:

— Галя, ты меня слышишь? Давай поговорим.

Ответом ему послужило молчание. Машковский усмехнулся и вытер лицо грязной рукой, оставив на щеке серую полосу. Молчит… А на что же он рассчитывал? Что она пригласит его на чай?

— Галя, мне серьезно нужно с тобой поговорить. У меня для тебя хорошее предложение.

Ни звука в ответ. Он вздохнул: