Сокровище Потерянного Мира

Минуты через четыре показалась Олеся. Увидев нас, она закинула за плечо автомат Калашникова, который до того держала в руках. Была настороже, это похвально, ведь неизвестно, кто пришёл.

Прошла разделяющее нас пространство, внимательно глядя под ноги. Только потом подняла голову, улыбнулась и поздоровалась.

— А вы молодцы, запомнили, что следует становиться именно ближе к этому «визгуну», а не к тому. Тогда мы знаем, что это свои.

— Вы же сказали тогда, что отличаете их, хотя не знаю как: по мне, они визжат одинаково. А автомат ты всё-таки взяла, хоть и знала, что свои?

— Бережёного бог бережёт. А вдруг кто-то случайно подошёл к этому «визгуну», это легко могло быть.

— Получается, что «визгуны» у вас, вроде звонков…

— Да, именно так, — согласно кивнула Олеся. — А мама знала, что это вы. Она уже стол накрывает…

— Да мы уже ели! — протестующе вырвалось у Андрея. — И времени у нас нет!..

— Попробуй сказать это маме, — рассмеялась Олеся. — Она сразу возьмётся за свой мамонтобой…

— Мамонтобой? — удивился я. — А это что?

— Папа так называл её оружие. Говорил, что из него мамонтов можно убивать. Попробуете отказываться, она за него возьмётся. Наведёт на вас — на всё согласитесь. Вы же не мамонты.

Андрей только развёл руками:

— Сдаюсь.

— А откуда твоя мама узнала, что это пришли мы? — спросил я.

— Такой дар у неё, — серьёзно ответила девушка. — У меня его нет, а у неё имеется. Почти совсем, как у отца.

— Как у отца? — удивленно я посмотрел на Олесю.

— Да. Он её чему-то научил, а что-то у неё имелось всегда. От природы, как она говорит…

— А он откуда родом?

— Из Белоруссии, как и мама…

Маме Мира не пришлось грозить своим огромным мамонтобоем, чтобы принудить нас есть — мы и так уплетали за обе щёки холодную окрошку, рассыпчатую картошку, вкуснейшие пирожки, запивая морсом и чаем. Женщина извинилась, что не ждала нас, потому на стол подала то, что имелось под рукой. И выбор сладостей невелик, посетовала она, лишь жёсткие мятные пряники, сухое печенье, немного конфет и сгущённое молоко. Но нам и они показалось настоящими яствами после тех сухпайков, которыми мы преимущественно питались уже свыше недели.

Ещё до того, как нас пригласили к столу, я вернул комбинезон. Мама Мира всплеснула руками:

— Мог бы себе оставить! Я же его тебе подарила…

Тут осмотрела меня всё понимающим взглядом, окинула им свою дочь и с улыбкой заметила: