Сокровище рыцарей Храма

Нынче многие новоявленные богатеи, дабы замолить грехи приватизации, стали делать государству и церкви поистине царские подарки — картины старинных мастеров, иконы, ценную церковную утварь, вывезенную в свое время за границу, и такие вот столы. Наверное, для того, чтобы расширить игольное ушко, через которое богатей или мздоимец, как пишется в Библии, может попасть в рай; если он, конечно, очень постарается замолить все свои грехи.

— Не возражаешь? — спросил отец Алексий, доставая из небольшого буфетика в углу графин с какой-то настойкой и серебряные рюмашки. — Встречу надо бы отметить…

— Я за рулем… А, ладно! — махнул Глеб рукой. — Как-нибудь прорвемся. Мы же не будем упиваться до положения риз.

— А хотелось бы… — отец Алексий подмигнул. — Помнишь выпускной?

— Еще бы… — Глеб ухмыльнулся.

В школе они дружили. Конечно, Глеб и Щегол не были закадычными дружками, но их объединяла страсть к наукам. Особенно они сблизились на почве древнегреческого и латинского языков.

Но если Алексей изучал их по велению души, то Глеб из-под палки, по настоянию отца, потому что настоящий археолог и кладоискатель, даже если он и не принадлежит к официальным ведомствам, обязан знать хотя бы два-три «мертвых» языка, в частности латынь и греческий. Археолог без знания древних языков всего лишь землекоп.

После выпускного вечера Глеб и Щегол вместе с небольшой компанией дружков не пошли бродить по ночному городу, чтобы целомудренно встретить рассвет взрослой жизни, а поехали в дачный поселок, где находилась дача родителей Алексея. Там они добавили, и не шампанского, как на выпускном бале, а кое-чего покрепче, и к утру уже на хорошем подпитии (много ли нужно пацанам) начали «развлекаться».

Щегол где-то нашел охотничье ружье и патроны, и совсем захмелевшие юнцы сначала стреляли по бутылкам, а потом начали «тушить» уличные фонари. Короче говоря, вся эта эпопея закончилась в отделении милиции. Потом приехали напуганные родители и разобрали своих выпавших из гнезда чад по домам.

Глеб не знал, в какую сумму обошлись похождения Щегла его старикам, а что касается Николая Даниловича, то ему пришлось отдать начальнику милиции старинное золотое колье. И все заведенные на хулиганов дела отправились в корзину.

Настойка была восхитительной. Глеб даже причмокнул от удовольствия.

— Дай рецепт, — попросил он отца Алексия.

И тут же почувствовал легкий укол под сердцем, вспомнив, как совсем недавно просил рецепт коньячного напитка у деда Ципурки. Покойного деда Ципурки…

— Увы… — развел тот руками. — Это подарок афонских монахов. Рецепт является большим секретом. Могу лишь сказать, что эту мальвазию пивали еще римские кесари.

— Когда на аренах цирков травили дикими зверями первых христиан, — подхватил Глеб. — Да-а, умели раньше люди отдыхать…

— Не богохульствуй, — с деланой серьезностью сказал отец Алексий.

— Все, заметано. Не буду. А скажи мне, отче, — если, конечно, это не очередной секрет — кто ты есть в церковной иерархии?

— Благочинный, — ответил отец Алексий.

— Понял, — ответил Глеб, хотя на самом деле ответ одноклассника являлся для Тихомирова-младшего загадкой. — Ты уже женат?

— Нет.

— Прости за любопытство… но я все-таки спрошу: почему?

— Думаю, что этот вопрос для тебя отнюдь не праздный… — пронзил Глеба своими черными глазищами отец Алексий.

— Да, ты угадал. Я пока числюсь в перспективных женихах.

— Я не женат. Мне это не позволено.

— Как это — не позволено? Кем? — искренне удивился Глеб. — Насколько я знаю, православным священникам, в отличие от католических, иметь семью не возбраняется.

— Я готовлюсь к постригу в монашество.

— Во как… — Глеб покачал головой. — Это серьезно… Наверное, метишь в патриархи?

— Все в руках Господа нашего, — коротко и не очень охотно ответил отец Алексий, и Глеб понял, что и этой темы не стоит больше касаться.

— Что ж, кабинетик у тебя высший класс, — сказал Глеб, резко меняя тему разговора. — Мне нравится. Солидный.

Он перевел взгляд на стол, где стоял новейший компьютер (в интерьере кабинета он смотрелся чужеродным элементом) и высились два бокса для хранения дисков.

— Я тоже доволен своим кабинетом… — отец Алексий подошел к окну и раздвинул шторы пошире. — В нем много солнца и света. Это хорошо. — Он обернулся к Глебу и, глядя на него испытующе, сказал: — Я так понимаю, ты пришел ко мне по какому-то делу…

— Выгоняешь?..

— Упаси Бог! Как ты мог такое подумать? Я очень рад нашей встрече. Увы, я ни разу не смог побывать на встрече выпускников. Так получилось… А хотелось бы. Поэтому встреча с тобой для меня как отдушина, яркое и доброе воспоминание о нашей бесшабашной юности. Как недавно и как давно это было…

— В общем, ты прав, я пришел к тебе за помощью.

— И в чем она должна заключаться?

— Смотри… — Глеб достал из кармана рисунок, развернул его и положил на стол перед отцом Алексием. — Я никак не могу определить, что это за храм. Нарисовано, конечно, не очень… Но что есть, то есть. Возможно, ты сможешь определить, где находится это место.