Сокровище семи звезд

Он осекся, словно спохватившись, что сказал лишнее. Потом мы оба хранили молчание, и я украдкой разглядывал гостя. Невысокий крепкий мужчина, загорелый до цвета кофейного зерна; возможно, склонный к полноте, но сейчас исхудавший. Глубокие морщины на его лице и шее определенно появились не только от времени и условий жизни: судя по всему, местами кожа стала дряблой и обвисшей еще и оттого, что мышцы и жировая прослойка под ней усохли. Шея была сплошь изрезана замысловатой сетью морщин и складок и до черноты опалена жгучим солнцем пустыни. И Ближний Восток, и тропики, и пустыня окрашивают кожу загаром – но всяк своим цветом, и опытный глаз легко отличает один от другого: оливковую смуглость Востока, буро-красную медь тропиков, темный загар пустыни, словно навсегда въевшийся в кожу. Голова у мистера Корбека была крупная, с лохматыми темно-рыжими волосами и большими залысинами на висках, превосходный лоб, высокий и широкий, с резко выраженными фронтальными синусами (если прибегнуть к терминам физиогномики). Прямоугольные очертания лба свидетельствовали о развитом логическом мышлении, а мешки под глазами – о способности к языкам. Короткий широкий нос говорил об энергичном характере; тяжелая челюсть и квадратный подбородок, явственно угадывавшийся даже под густой неухоженной бородой, выдавали натуру волевую и решительную.

«Подходящий человек для жизни в пустыне!» – подумал я, глядя на него.

Мисс Трелони появилась в самом скором времени. При виде ее мистер Корбек, казалось, несколько удивился. Но его раздражение и возбуждение еще не вполне улеглись, и их хватило, чтобы спрятать за ними столь несущественную и чисто поверхностную эмоцию. Однако, когда девушка заговорила, он так и впился в нее взглядом, и я мысленно отметил, что надо бы при первой возможности выяснить причину его удивления.

Мисс Трелони начала с извинений, которые заметно поумерили недовольство гостя:

– Прощу прощения, сэр. Разумеется, будь мой отец здоров, вам не пришлось бы ждать. И не сиди я подле него, я без промедления приняла бы вас еще в первый ваш приход. А теперь не будете ли вы столь любезны объяснить, что за срочное дело привело вас сюда?

Мистер Корбек, заметно смешавшись, бросил взгляд на меня. Мисс Трелони тотчас продолжила:

– У меня нет никаких секретов от мистера Росса. Он пользуется полным моим доверием и всячески помогает мне в нынешних несчастливых обстоятельствах. Едва ли вы представляете, в каком тяжелом состоянии находится мой отец. Вот уже три дня он не приходит в себя, не проявляет никаких признаков сознания, и я пребываю в ужасной тревоге за него. К несчастью, я почти ничего не знаю о своем отце и его жизни. Я переехала к нему всего год назад и ведать не ведаю о его делах. Не знаю даже, честно говоря, кто вы такой и что вас с ним связывает.

Последние слова девушка сопроводила извиняющейся улыбкой – самой обычной улыбкой, но вместе с тем невыразимо милой, – как бы давая понять, что она и сама находит свою неосведомленность абсурдной.

Несколько долгих секунд гость пристально смотрел на нее, а потом, собравшись с духом и словно бы проникшись к нам доверием, решительно заговорил:

– Я Юджин Корбек, магистр искусств, доктор юриспруденции и магистр хирургии Кембриджского университета, доктор литературы Оксфордского университета, доктор наук и доктор лингвистики Лондонского университета, доктор философии Берлинского университета, доктор восточных языков Парижского университета. У меня есть и другие звания, более или менее почетные, но я не стану утомлять вас их перечислением. Все ученые степени, мною названные, полагаю, дают мне право войти в покои мистера Трелони. В молодости – к счастью для своего пытливого ума, но в ущерб своему карману – я увлекся египтологией. Не иначе меня укусил какой-то ядовитый скарабей, ибо увлечение это оказалось чрезвычайно сильным. Я занялся поисками древних гробниц, умудрялся кое-как сводить концы с концами и познавал разные премудрости, какие не вычитаешь в книгах. Я был совсем на мели, когда повстречал вашего отца, проводившего кое-какие исследования на собственные средства, и с тех пор все мои денежные потребности всегда исправно удовлетворялись. Он истинный меценат – ни один страстный египтолог и мечтать не может о лучшем покровителе!

Он говорил с чувством, и мисс Трелони порозовела от удовольствия, услышав похвалу в адрес отца, однако я не мог не отметить, что мистер Корбек словно нарочно тянет время. По всей вероятности, он таким образом хотел прощупать почву, понять, насколько можно доверять двум незнакомцам, сидевшим перед ним. Было заметно, что мало-помалу его речь становится все более откровенной. Впоследствии, размышляя об этом и оценивая сказанное мистером Корбеком, я пришел к выводу, что он счел нас вполне достойными доверия.