Сокровище Серебряного озера

— Верно, но тогда у меня не было нынешнего опыта. Убей рафтеры мою корову сейчас, я бы тотчас перестрелял бы их, как куропаток! Но, дальше! Они собрали суд, на котором объявили меня преступником. Негодяи добрались до моего бренди и так напились, что не только потеряли человеческий облик, но даже и на зверей не были похожи, превратившись в настоящих бестий. Наша смерть должна была стать карой за избиение их предводителя. В отместку за мой удар тот потребовал, чтобы нас попросту забили насмерть. Двое согласились с ним, но трое оказались против, однако решение все равно было принято. Всех вытащили во двор. Первой была моя жена. Связав ее, бандиты начали бить ее палками. Один из них в приливе внезапной жалости быстро всадил ей пулю в голову. Сыновьям повезло меньше: они были методично забиты насмерть. А я лежал и должен был на все это смотреть, ибо оказался последним! Люди, говорю вам, тот час показался мне вечностью! Я не буду и пытаться рассказывать, какие мысли и чувства у меня были тогда! Я был как безумный, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Потом пришла моя очередь, но я не чувствовал ударов. Помню только, что внезапно услышал грозный окрик, который прозвучал со стороны кукурузного поля. Рафтеры не сразу обратили на него внимание, и тогда раздался выстрел, а я к тому времени совсем обессилел.

— Пришли люди, которые спасли тебя?

— Люди? Нет, он был один! Уже почти в забытьи я успел подумать, что моя жизнь не стоит и пенни, если не произойдет чуда. Вот тогда я услышал окрик и выстрел. Выстрел был предупреждающий, в воздух, ибо человек поначалу не знал, что имеет дело с убийцами. Когда потом мой спаситель быстро приблизился, один из бандитов в ужасе выкрикнул его имя, так как узнал его лицо. Трусливо убивать им было не трудно, но теперь эти шестеро даже не рискнули сопротивляться одному человеку, ибо настоящего мужества у них не было ни на грош. Без оглядки они кинулись в лес, прикрываясь домом, как щитом.

— Должно быть, твой спаситель был знаменитейшим вестменом, прошедшим огонь и воду, — сделал вывод кто-то.

— Вестменом? Нет! Он был индейцем! Да, люди, говорю вам, меня освободил краснокожий!

— Краснокожий? И он вселил такой страх, что шесть бандитов бросились наутек? Никогда не поверю!

— Не сомневайся! Ты и сам, если бы задумал что худое, побросал бы все на свете, ибо им был не кто иной, как Виннету!

— Виннету, апач? Твое счастье! Тогда это очень даже похоже на правду. А он и в те времена был так знаменит?!

— Тогда, конечно, молва о нем только начинала расходиться, но один из негодяев, тот, кто первым узнал воина, уже встречался с ним и вовсе не желал столкнуться еще раз. Вообще, кто хоть раз видел Виннету, знает, какое впечатление производит лишь одно его появление!

— Но он позволил уйти тем убийцам?

— Поначалу да. А ты поступил бы иначе? По их поспешному бегству, он, разумеется, понял, что у них не было хороших намерений, но он не знал все же действительного состояния дел. Лишь когда он увидел на земле трупы, которых до того момента не мог заметить, он понял, что совершено преступление, но не мог преследовать бандитов, так как начал приводить меня в чувство. Очнувшись, я увидел, что он стоит надо мной на коленях, точь-в-точь как добрый самаритянин из Священного Писания. Апач освободил меня от веревок и кляпа, но запретил мне говорить. Не чувствуя боли, я хотел вскочить, обуреваемый лишь мыслью о мести, но индеец мне не позволил. Он перенес трупы и меня домой, где я уже мог легко отбиться от рафтеров, если бы им взбрела в голову идея вернуться. Потом он направился к ближайшему соседу, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто мог бы временно остаться со мной. Скажу вам, что тот сосед жил в тридцати милях от нас, а Виннету никогда не был в этих краях! Несмотря на это, он его нашел, хотя и вечером, а к утру уже вернулся вместе с ним и его слугой. После этого апач оставил нас, чтобы идти по следу убийц, а я должен был ему свято обещать, что ничего не предприму, ибо это бессмысленно. Он вернулся через неделю. Я тем временем похоронил мертвых и попросил соседа, чтобы он продал мои владения. Мое разбитое тело еще не было совсем здорово, и я в страшных муках дожидался возвращения апача. Он рассказал, что догнал рафтеров и, подслушав их, узнал, что они собираются добраться до форта Смоки-Хилл. Индеец не стал показываться им и ничего не сделал, ибо месть лежала целиком на мне. Как только мы простились, я взял ружье, сел на коня и двинулся в путь. Остальное вы уже знаете или можете домыслить сами.

— Мы ничего не знаем! Рассказывай дальше, рассказывай! Почему Виннету не поехал с тобой?

— У него были свои дела. Или он мало для меня сделал? Дальше рассказывать я не буду — для меня это небольшое удовольствие, уж будьте уверены! Пятерых мучителей я прикончил одного за другим, и только шестой ушел от меня. Он был рафтером, потому и я занялся этим ремеслом в надежде отыскать его. А теперь… Смотри! Это что за люди?