Сокровище Серебряного Озера

Маленькая расщелина снова была закрыта, рудную жилу так же основательно засыпали, после чего компания села на коней, чтобы снова тронуться в путь.

Дорога наверх, ведущая через выточенное водой древнее ущелье, в котором ожидали пленные краснокожие с их охраной, часто петляла, при этом ширина скального коридора колебалась от десяти до двадцати футов. Внутри не было никакой растительности. Бывшее водяное русло оказалось высушенным до основания, и лишь к весне там появлялось немного влаги, все же недостаточной, чтобы возродить к жизни растения.

Прошло почти два часа, пока высушенное русло реки внезапно не стало шире и не превратилось в окаймленную скалами долину, где местами появились озерца стоячих вод. Здесь в первый раз после долгой скачки появилась трава. Кони уже достаточно натерпелись от жары, недостатка воды и плохой дороги. Они больше не хотели слушаться поводьев и испытывали голод, поэтому всадники спешились. Они сели плотным кольцом и завели беседы о богатствах, которые в будущем надеялись получить. Враждебных индейцев здесь опасаться не стоило, к тому же люди хотели сделать лишь короткий привал, а потому не думали о том, чтобы выставить часовых.

В течение пройденного пути инженер внимательно следил за окрестностями и теперь хотел сообщить о своих наблюдениях:

— До сего момента я полностью удовлетворен. Ущелье позволит не только провести трубопровод, но также и транспортировать различные средства, которые нам потребуются. Если наши требования и дальше будут так же удовлетворяться, мне придется констатировать, что природа идет нам навстречу в высшей степени дружелюбно.

— Эй! — произнес Хромой Френк, ткнув в ребро альтенбуржца. — Ты слышишь? Из моей виллы что-нибудь получится.

— Из моей усадьбы тоже! Так радуйся, Альтенбург, когда знаменитейший из твоих сынов приедет с денежным мешком высотой в двадцать локтей! Кузен, иди сюда, я должен тебя обнять!

— Еще не время! — парировал Френк. — Богатство пока скрыто в недрах конфернальной формы будущего времени, и мы, как люди осторожные, должны ожидать, что моя вилла и твоя усадьба рассеются в субстанциальное ничто. Как уроженец Саксонии и ученый плут, я вовсе даже не сомневаюсь, что мои надежды воплотятся в прекраснейшем исполнении, но все же еще не время для поцелуев. Я…

Он прервался, поскольку раздался озабоченный голос инженера:

— Эллен! Где Эллен? Я не вижу ее!

Девочка за прошедшие дни увидела не только первую траву, но и несколько цветов и поторопилась сорвать их, чтобы принести отцу. Влага лежавшего поблизости озера проникала в землю, поэтому здесь зародилась растительность, которая наверху становилась все гуще и даже покрывала ведущее к озеру ущелье. Эллен беззаботно брела вперед по скальному коридору. Она шла, срывая цветы, все дальше и дальше, пока не достигла очередного витка лабиринта. Тут ей показалось, что она забрела слишком далеко, и она захотела было вернуться, но в этот миг из-за поворота вышли три вооруженных индейца. Девочка застыла от страха, хотела позвать на помощь, но не смогла произнести и звука. Индеец, благодаря своему воспитанию, всегда сохраняет присутствие духа, он действует в любом положении быстро и решительно. Едва трое заметили девушку, двое из них сразу бросились к ней. Один вытащил нож и пригрозил на ломаном английском:

— Молчи, иначе умереть!

Третий шмыгнул вперед, чтобы проверить, кому принадлежит белая девочка, поскольку, само собой разумеется, она не могла быть одна. Он вернулся через две минуты и шепнул своим спутникам несколько слов, которые Эллен не поняла, после чего ее увлекли вперед, не позволяя издать ни звука.

Очень скоро ущелье закончилось — оно выходило на невысокий горный склон, нижний край которого порос кустами, выше переходившими в лес. Эллен потащили прямо через кусты, а потом к деревьям, где сидела группа индейцев. Их оружие лежало рядом, но они тотчас его подхватили и вскочили, когда увидели своих людей с девочкой.

Эллен не понимала ни слова из того, что они говорили, но видела обращенные к себе взгляды и догадывалась, что находится в большой опасности. И вдруг она вспомнила о тотеме, который подарил ей на пароходе Маленький Медведь. Он сказал ей, что надпись на нем будет защищать ее от любого проявления враждебности. «Его тень — моя тень, а его кровь — моя кровь, он — мой старший брат» — так было написано на куске кожи. Вытянув шнур, на котором висел тотем, она быстро развязала его и подала кожу индейцу, которого по его свирепому виду посчитала самым опасным.

— Нинтропан-Хомош, — сказала она при этом, повторив имя Маленького Медведя на его родном языке.

Краснокожий развернул кожу, рассмотрел нанесенные на ней фигуры и знаки, издал крик удивления и дал тотем следующему. Кусок кожи пошел из рук в руки. Лица краснокожих стали дружелюбнее, а тот, с кем Эллен заговорила, спросил ее:

— Кто давать тебе?

— Нинтропан-Хомош, — ответила девочка.

— Юный вождь?

— Да, — кивнула она.

— Где?

— На пароходе.

— Большое огненное каноэ?

— Да, — сообразила Эллен.

— На Арканзас?

— Да.

— Верно быть. Нинтропан-Хомош быть на Арканзас. Кто люди там?