Сокровище таинственной расы

– Мне больше лет, чем кажется. Да и когда Э-служба особенно разбиралась с теми, кто попадется в ее сети? Впрочем, и здесь то же самое – ведь Ярд-Неллис купила меня без всяких колебаний.

– Трудно верится во все это. Но если ты сказал правду, то ты молодец, что сумел выбраться из серьезной передряги. С какой планеты тебя, говоришь, привезли?

Джоктар прикрыл глаза. Разговор отнимал больше сил, чем у него было. Затем тихо сказал:

– С Терры. Еще мы зовем свой мир Терраном... – Произнося это, он не открывал глаз и потому не увидел, какое неподдельное удивление вызвал его ответ...

Вероятно, он какое-то время снова находился в забытьи. Когда стало возвращаться сознание, первым его ощущением было приятное тепло. Не беспокоила и болезненная тряска – значит, его уже не везут, и он в помещении. Открыв глаза, он сразу же зажмурился от яркого света атомной лампы. Его устроили возле стены, обросшей мхом. Крыша в хижине была низкая, ее сплели из каких-то гибких прутьев. Джоктар шевельнулся на своем ложе и хотел потянуться, но почувствовал, что не может двинуть левой рукой, хотя боли не было.

Чья-то рука поправила на его забинтованной груди меховое пальто. Он посмотрел. Лицо, свободное теперь от капюшона и маски, густо покрывал знакомый терранцу вечный космический загар. Как оказался здесь звездолетчик?

– Мне сказали, что ты с Террана, – незнакомец говорил отрывисто и властно. – Какой порт? Мелвамбе? Варрамура? Н-Йок?

– Точно, Н-Йок.

– Джет-Таун?

Услышав вопрос, Джоктар понял, что этот человек знаком с улицей. Может быть, ему известна и тайная жизнь «верхнего» города? Он осторожно ответил:

– Я был дилером у Керна.

Видел ли он когда-нибудь это лицо в переулках Джет-Тауна или в игорном зале? Пожалуй, нет. Тем более его удивила уверенная реплика незнакомца:

– Керн... Сан-Спот?

Ничего не скажешь, этот человек неплохо знал и «верхний» город. Допрос между тем продолжался.

– "Трехмерное пространство"? «Звезда – Комета»? «Один-два»?

– "Звезда – Комета".

Незнакомец глянул с сомнением:

– Ты слишком молод для такого стола.

Всю боль и отчаяние последних дней вложил Джоктар в резкую отповедь:

– Слушай меня, летчик. Я проработал за этим столом пять лет. Если ты знаком с Керном, то должен знать, что какой-нибудь недотепа не продержался бы у него и одного месяца.

Летчик вдруг расхохотался:

– Поделом мне: нельзя задевать профессиональную честь. Да, я знаю Керна и вынужден поверить, что ты специалист высокого класса. А что до твоего возраста... – он потеребил подбородок и смерил юношу оценивающим взглядом, – что ж, в бизнесе для всех находится место. Как твое имя, дилер?

– Джоктар.

Брови звездолетчика поползли вверх:

– Просто Джоктар? Ну и имечко... Где ты только его получил?

– А где ты получил свое?

Летчик раскатистым смехом показал, что оценил ответ, и вдруг произнес:

– Гафл сендзи корг а клайвун...

Эти звуки ничего не говорили Джоктару, но в мозгу что-то отозвалось. Может, как раз в той, заблокированной зоне его сознания? Там, где похоронена память о детстве? Превозмогая слабость, он приподнялся на локте:

– Что ты сейчас сказал?

Летчик нахмурился, взгляд его стал ледяным.

– Если ты не понял, мои слова не имеют для тебя значения. Выходит, ты здесь из-за обыкновенной Э-облавы?

Кивнув, юноша снова опустился на постель. Он был заинтригован, и то, что собеседник увел разговор в сторону, его разочаровало. Но летчик, словно не замечая обиженного вида Джоктара, настойчиво расспрашивал его до тех пор, пока не узнал всю жизнь юноши, включая похождения на Фенрисе.

– Я гляжу, ты очень везучий.

– А ты, гляжу, поверил всем моим россказням, – Джоктара утомили дотошные расспросы, его терпение висело на волоске.

Летчик снова расхохотался:

– Мальчик, ты бы не смог солгать при всем своем желании. Ведь когда ты начал просыпаться, я дал тебе порошок истины.

Здоровая рука юноши гневно сжалась в кулак.

– А иначе нельзя было? – голос был тихим и ровным, но глаза извергали молнии.

– На этой планете – нельзя, если не хочешь нарваться на лазутчика компании. Принять что-нибудь на веру – значит, попасть в лапы к промышленникам.

Хотя объяснения летчика выглядели убедительно, ярость Джоктара не остыла.

– Кто ты такой? – процедил он.

– Мое имя Рисдайк. Но оно тебе ничего не скажет.

Не в силах побороть искушение побольнее уколоть летчика, Джоктар спросил:

– Вычеркнут из списков?

Потемневшее лицо Рисдайка показало, что стрела попала в цель. Но он сумел сдержаться и ответил почти спокойно:

– Ты угадал, вычеркнут.

Затем, вставая, бросил:

– Отдыхай. Позже с тобой поговорит шеф.

Уходя, он выключил атомную лампу, чтобы Джоктар мог уснуть. Но сон не шел к юноше. Он рылся в памяти, как игрок в колоде карт, пытаясь найти счастливую комбинацию. Но как ни бился, связной картины не вырисовывалось.

Смутно, как в полузабытом сне: большой звездный лайнер; женщина, произносящая какие-то слова, то ли ему, то ли сама себе... О чем она говорит? Об осторожности, об опасности, которая исходит от больших мужчин в красивой форме.