Сокровище тамплиеров

— Чему я доверяю, мой друг, так это собственным суждениям о том, что лучше для меня и для моего народа. Поэтому я согласился на просьбу Папы. Я приму командование армией, если он поможет мне её собрать. Филипп, конечно, тоже будет участвовать в походе — это было оговорено ещё в первоначальном соглашении, заключённом в Жизоре. Кстати, с тех пор Филипп окончательно рассорился с моим отцом: взял да срубил любимое дерево старика, так называемый Жизорский вяз, — под этим вязом старый король подписал великое множество договоров и соглашений, включая то, о котором идёт речь. Из-за такого поступка Филиппа чуть не началась война, и мне пришлось снова улаживать с ним дела, чтобы защитить свои владения во Франции, особенно те, что являются вассальными по отношению к французской короне. Представьте, какой это вызвало переполох — угроза новой войны между христианскими державами, в то время как главной угрозой папству является Святая земля! В Ватикане поднялась паника, стаи папских послов полетели к каждому из нас. Филипп снова поддался на уговоры и подтвердил свою верность священной войне. Более того, во исполнение обета и, следовательно, нам во благо он приведёт с собой самых могущественных вассалов своего королевства: Филиппа, графа Фландрии, и Анри Шампанского. Вы знаете, что бедняга Анри доводится племянником и Филиппу и мне? Моя матушка приходится ему бабушкой благодаря своему первому, французскому, браку. И само собой, граф Стефан де Сансерр тоже там будет. Но объединённое войско возглавлю я. Новый Папа, Климент, клятвенно пообещал это, хотя я ещё не король, а Филипп носит корону уже десять лет. Спору нет, наш Филипп — толковый правитель и умеет организовать всё как надо, зато я — истинный воин. Если мой отец проживёт достаточно долго и успеет увидеть собранное войско, он наверняка пожелает возглавить его лично. Но, как я уже говорил, то будут лишь пустые слова. В общем, как только всё будет готово, мы немедленно отплывём в Палестину, а ко времени нашего победного возвращения Англия, с благословения Святого престола, наверняка будет моей.

Ричард встал и скрестил на груди руки, уставившись на угли очага.

Сен-Клер остался сидеть, погрузившись в раздумья. Он проследил взглядом за Ричардом, потом посмотрел на де Сабле — тот молчал с непроницаемым, как маска, лицом. Наконец Сен-Клер кашлянул и заговорил:

— Мой сеньор, кажется, вы говорили о ста тысячах воинов? Простите, что спрашиваю, но... Кто за всё это заплатит?

Не успел Ричард ответить, как старый рыцарь торопливо продолжил:

— Я вот о чём: да, ваш отец в Жизоре дал клятву собрать войско для этого похода. Но захочет ли он исполнить свой обет теперь, после событий августа, зная, что поход, вопреки его воле, сыграет вам на руку?

— Он выполнит обет.

Ничуть не обескураженный вопросом, Ричард бросил это через плечо, не глядя на Сен-Клера, хотя и обращался к нему.

— Выполнит, потому что о моей договорённости с Климентом он не знает и никогда не узнает. И чтобы вы не спрашивали, откуда у меня такая уверенность, скажу сразу — сейчас Климент нуждается в моём расположении больше, чем когда-либо будет нуждаться в расположении моего отца. Чтобы в этом убедиться, я дал Папе понять: у меня есть собственные лазутчики, которые будут пристально наблюдать за ним. И если до меня дойдёт хоть малейший намёк на то, что святой отец за моей спиной ведёт дела с моим нечестивым папашей, я откажусь от командования армией, немедленно покину Святую землю со всеми своими людьми и предоставлю Папе возможность вершить свою судьбу и судьбу святой матери-церкви, имея в своём распоряжении только Барбароссу и германцев.

Ричард резко отстранился от огня, подтащил кресло обратно к столу и упёрся в спинку руками.

— Что касается денег на этот поход... Я уже сказал, что церковь готова пожертвовать на него золото — таковы условия моего недавнего соглашения с Климентом. Но есть и другие источники средств, кстати предусмотренные Жизорским соглашением. По достигнутой там договорённости мы ввели новый налог и во Франции, и в Англии, и во всех владениях Плантагенетов в других местах. Он называется «саладиновым налогом» — хорошее название, верно?

Очевидно, герцог и впрямь так думал, поскольку произнёс эти два слова чуть ли не с улыбкой.

— Это моя идея — и сам налог, и его название. От его введения в Англии ожидаются великолепные результаты. Представьте себе: каждый подданный королевства, в том числе священнослужители, будет в течение трёх лет платить одну десятую со всех своих доходов. Правда, кое-кто толкует, будто для некоторых это слишком обременительно, но мне-то что за дело? Англия — настоящая драгоценность в короне Плантагенетов, и она вполне может позволить себе заплатить сумму, которую я требую на столь благородное дело. Хотя признаюсь честно: ради того, чтобы собрать армию, не будь у меня другого выхода и найдись достаточно состоятельный покупатель, я бы продал даже Лондон со всеми его богатствами.

Герцог выпятил нижнюю губу и добавил: