Сокровище тамплиеров

Герцог бросил взгляд через плечо на своего постоянного телохранителя и спутника, неразговорчивого, но беззаветно преданного рыцаря из Анжу по имени Балдуин де Бетан, ехавшего, как обычно, на расстоянии четырёх лошадиных корпусов позади господина.

— Балдуин, у нас есть еда и питьё?

— Да, мой господин.

— Хорошо, тогда остановимся здесь, возле речки, и подкрепимся.

Ричард Плантагенет ел так же, как делал всё остальное, — рьяно, нетерпеливо и быстро. Анри глядел, как герцог поглощает дичь, разрывая её крепкими зубами, легко разгрызая мелкие косточки, как его борода и подбородок лоснятся от жира, и боролся с желанием попросить Ричарда есть помедленнее, не спеша прожёвывая мясо. Но благоразумие заставило Анри промолчать. Если Ричарду приспичило набить живот, тут уж ничего не попишешь, и чем скорее он насытится, тем скорее можно будет перейти к делу.

Когда герцог наконец покончил с едой, бросил объедки в реку и вытер с пальцев жир и сало пригоршней сорванной травы, Анри спокойно отложил свою незаконченную порцию, поняв, что настало время разговора. Ждать ему пришлось недолго.

— Монтидидье рассказал, что вы много беседовали с ним и вникли в суть его предложений быстрее, чем все, с кем он раньше встречался, — не считая, конечно, меня. Итак, что вы хотите сказать?

— Полагаю, мой господин, вы уже знаете это сами. Нам необходимо коренным образом изменить приготовления к предстоящей кампании, причём немедленно. По правде сказать, нам следовало бы начать это делать несколько месяцев тому назад, сразу после того, как госпитальер прибыл сюда и рассказал правду о случившемся при Хаттине. Но, наверное, в то время мало кто из ваших людей и союзников ему поверил. Признаюсь, мне самому поначалу было трудно поверить, что он единственный подал голос по возвращении из Святой земли — голос предостережения и беспокойства.

— В том-то и дело, — сказал Ричард. — Монтидидье — человек принципов, он не боится говорить правду. Ему всё равно, что о нём подумают. Такие люди встречаются редко. Что касается вернувшихся, которые рассказывают совсем другое, ничуть не сомневаюсь — многие говорят так, чтобы избежать наказания за своё малодушное поведение, или хотят выставить себя и своё спасение в героическом свете. Ну а у духовных особ, как всегда, на всё находится объяснение. Им хотелось бы, чтобы все мы мучились чувством вины, без конца каялись и стремились к искуплению своих грехов. Они твердят о наших прегрешениях, и мы, наверное, вправду грешны... Но клирики есть клирики: никто из них не может дать дельного совета, как сражаться, чтобы выиграть войну. Хорошо ещё, что благодаря человеку, которому можно доверять, нам известно истинное положение дел.

Ричард помолчал.

— Итак, Анри, что, по-вашему, потребуется от меня в первую очередь?

— Твёрдость и объединение, — коротко ответил Сен-Клер.

Когда речь заходила о вопросах тактики и стратегии, он, сам того не замечая, начинал говорить с Ричардом почти на равных. Герцог нахмурился.

— Объясните.

— Охотно. Армией, уничтоженной при Хаттине, плохо командовали, поэтому она была совершенно беззащитной против тактики Саладина. Она явно лишь называлась единой армией, тогда как в действительности была расколота на самостоятельные, зачастую действовавшие вразброд, отряды. Рыцари короля Ги ревниво относились к храмовникам, да и рыцарские ордена — храмовники и госпитальеры, — несмотря на общность своих задач, не особо ладили друг с другом. Король Ги вообще предпочитал отмалчиваться, боясь спорить с де Ридефором и де Шатийоном, которым несколько раз уже доводилось бесцеремонно ставить его на место. Граф Триполитанский Раймонд и его сторонники говорили здраво, но никто не прислушался к Раймонду из-за его былого сговора с Саладином. И каждый командир, каждая часть армии в первую очередь стремились добыть личную славу. Этим объясняется то, что мелкие отряды, не оглядываясь на остальных, бросались в самоубийственные атаки, играя на руку Саладину. Он всячески подталкивал их к этому, а потом, уклонившись от рукопашной схватки, истреблял издалека. Монтидидье рассказывал вам, какой запас стрел имелся у сарацин?

— Семьдесят нагруженных верблюдов, да, он говорил. Правда, мне в это не верится. По-моему, тут не обошлось без преувеличения.

Сен-Клер вскинул рук в знак несогласия.