Сокровище Великих Моголов

– Побольше, пожалуй… пока я набирал номер, пока говорил по телефону…

– Ну, хорошо, пусть будет десять или двенадцать минут. Вместе с первой частью получается минут двадцать или двадцать пять, правильно? Вряд ли больше…

– Ну да, примерно так…

– Значит, когда ты вышел из квартиры, она была еще жива, а через двадцать минут с хвостиком, когда я туда вошла, она уже лежала на полу в луже крови. Значит, в этот промежуток времени кто-то пришел в квартиру, зарезал твою жену и успел уйти до моего прихода… причем, скорее всего, он убил ее в первые несколько минут, и когда ты звонил жене – она была уже мертва…

– Выходит, так.

– Теперь следующий момент…

– Спасибо тебе! – перебил меня Сарычев.

– За что? – удивилась я.

– За то, что ты мне поверила.

Ну вот наконец я дождалась от него благодарности! Наверное, медведь в лесу родился!

Неожиданно мне стало приятно, я почувствовала к нему даже что-то вроде симпатии, но не собиралась ему в этом признаваться, еще зазнается. Вместо этого я сухо заявила:

– Это, кстати, в моих интересах. Если тебя признают виновным, я непременно окажусь вместе с тобой на скамье подсудимых, как твоя сообщница.

Я сама удивилась своему тону, как будто учительница объясняет второклашкам, как нужно себя вести на переменах. Но похоже, так до Сарычева лучше доходит.

– Да, правда…

– Так что давай не будем отвлекаться и продолжим. Теперь скажи мне, из-за чего вы поругались. Да еще так орали, что соседка услыхала. Или эта ведьма все время подслушивает?

– Да откуда я знаю! Это жена с ней разговаривала иногда, а я понятия не имею, кто она такая.

– Отвечай на вопрос, – посоветовала я. – Не пытайся увести меня в сторону! Из-за чего вы поссорились?

Сарычев быстро взглянул на меня и пробормотал:

– Это не имеет значения…

– Очень даже имеет! И вообще, если ты хочешь, чтобы я тебе помогала, – изволь быть со мной честным! Слушай, если ты думаешь, что из любопытства спрашиваю, то ты ошибаешься. Это обязательно нужно знать, чтобы разобраться в деле.

Так, училка сейчас рассердится и поставит второклашку в угол.

Он надулся и опустил глаза.

– Это никого не касается, кроме нас двоих…

– Вас двоих уже нет. Ты не забыл, что твоя жена мертва? Из вас двоих остался только ты, ты один, и ты останешься совсем один, если поссоришься со мной. Ты не забыл, что только что благодарил меня за то, что я тебе поверила? Так вот, поверь и ты мне!

Вот так вот. Мне просто надоело с ним возиться. И выбирать слова, чтобы не обидеть. В конце концов, он взрослый мужик, а не маленький ребенок.

Сарычев снова тяжело вздохнул и наконец заговорил с явной неохотой:

– Началось все с того, что я случайно увидел на столе документ, явно не предназначенный для моих глаз. Она его, наверное, принесла с работы и не успела спрятать… То есть я сначала ничего не подумал, просто наткнулся на него у нее на столе…

– Какой документ?

Сарычев тяжело вздохнул и неохотно проговорил:

– Договор купли-продажи большого земельного участка на Петроградской стороне.

– Ну и что в этом такого?

– Участок, на котором, как я знаю, скоро будут строить огромный офисный центр. И его продают за очень скромную сумму какой-то риелторской компании…

Я все еще ничего не понимала.

– Вот и я не сразу понял… – проговорил Сарычев, правильно поняв мой взгляд. – И тут вошла Лена, увидела документ у меня в руках, а я еще, как последний дурак, спросил: «Что это?»

– Ну и что?

– А то, что Лена как будто с цепи сорвалась…

Он снова замолчал.

Я поняла, что ему очень тяжело пересказывать мне все, что наговорила ему жена… и что он сказал ей в ответ. Я не стала настаивать – это и правда унизительно и, в конце концов, не играет большой роли. Важнее другое…

Сарычев молчал, глядя перед собой невидящими глазами. Он вспоминал, как изменилась жена, увидев документ в его руках, как она побагровела, как засверкали ее глаза. Она набросилась на него, как бешеная тигрица, выхватила у него этот документ и стала кричать что-то несообразное…

Она кричала, что без нее он никто и ничто, пустое место, ноль без палочки… что, если бы не она, он был бы безработным, а в самом лучшем случае работал бы за гроши по найму… что его фирма держится на плаву только благодаря ее поддержке, а он, вместо того чтобы помалкивать и помнить свое место, лезет не в свое дело…

Он тоже что-то кричал в ответ – что-то стыдное, бессмысленное, о чем тут же пожалел, – но жена, кажется, не слышала его, она только больше расходилась.

Он увидел перед собой ее красное лицо, некрасиво искривленный рот, выплевывавший вовсе уж что-то несуразное насчет его внешнего вида и мужских способностей, ее руки с длинными ногтями, которыми она как будто хотела вцепиться ему в лицо, ее голос – совершенно чужой, какой-то визгливый, срывающийся, истеричный голос…

Господи, он никогда не видел свою жену такой!

И тогда он вышел из квартиры, напоследок громко хлопнув дверью. Оттого и папку ту треклятую забыл. И попросил Ульяну принести ее, потому что ему было невмоготу возвращаться в квартиру, невмоготу снова видеть жену.