Сокровище затонувшего корабля

– Там все моря - лазурные, - упрямо мечтала мама.
- И все мужчины - джентльмены. А дети - благовоспитанные.

– Умненькие, благоразумненькие, - коварно подпел ей Алешка.

– Как Буратино, - буркнул под нос папа. В полный голос он спорить с мамой не решался.

– Вот и хорошо, - она восприняла его реплику как согласие, - выбирай фирму, оформляй визу - едем на Канары!

– Ты что!
- завопил Алешка, изумленно распахнув глаза и взбив хохолок на макушке.
- Что там делать?

– Умирать со скуки на пляжах лазурного моря, - холодно подчеркнул папа.

– Лучше умирать со скуки, - отрезала мама, повысив голос, - чем от страха!
- И глаза ее сверкнули.

– Ты безупречно права, - позорно потух наш папочка.
- Давай свой паспорт.

Но тут и мама растерялась. Она не ожидала такой быстрой капитуляции. Ей очень хотелось еще повоевать. Чтобы ее победа была весомее, а наше поражение сокрушительней.

– Ну… Что ж так сразу? Надо выбрать страну. Ознакомиться с условиями. Все узнать, обдумать. Я посоветуюсь с подругами.
- И она ушла к своей стиральной машине.

…Школьные подруги… Это да, это неотвратимый фактор, как иногда говорит папа. Мама очень любит вспоминать свои далекие счастливые школьные годы. Особенно - какой у них был дружный класс. Мне кажется, она втайне мечтает, чтобы и наша семья стала таким классом. Чтобы мы все дружно вставали, когда она входит, и показывали, какие у нас чистые руки. Чтобы посуду дружно мыли. Дружно ходили в магазин и таскали пылесос из угла в угол…

Когда мама вышла, мы все втроем дружно переглянулись. Папа поскреб лысеющее темечко, я вздохнул, а Алешка сказал папе:

– Бери одну путевку, женскую. А мы, мужчины, - едем на твое любимое Белое море.
- И гордо показал эрудицию: - Как сказал недавно Пушкин, покой нам только снится.

– Это не Пушкин сказал, - машинально поправил задумавшийся папа.
- И далеко не вчера.
- Он размышлял. Он хотел не потерять свой авторитет в наших глазах. Маму он тоже не хотел терять. Это было видно по его глазам. Растерявшимся. Да еще мы на него уставились. Требовательно.

– Пойду на переговоры, - вздохнул он.

Вскоре он прошел мимо нас на балкон с отсутствующим лицом и с полным тазом выстиранного и отжатого белья. Мы - за ним.

Папа застенчиво развешивал белье, пытаясь отгородиться от наших требовательных вопросительных взглядов то мокрой простыней, то мокрым банным полотенцем. Алешка шагал за ним и отбрасывал одну преграду за другой. Папа оказался загнанным в угол балкона с пустым тазиком на боку. Мне стало его жалко. Но не Алешке.

– Ну?
- сказал он, выставив палец пистолетом.

– Сказала: как знаешь, - вздохнул папа и виновато поправил очки.

Короче, пока папа увиливал, а мама советовалась с подругами, мы не успели попасть в ту группу туристов, которая нам больше всего подходила, и нам ничего не оставалось, как отложить поездку или ехать на Черное море. В какой-то рекомендованный папе на работе пансионат. А маме ничего не оставалось, как согласиться ехать с нами.

А вот там, когда мы опять влетели в криминальные приключения, мне не раз приходило в голову: зачем мы не послушались нашу мамочку? И как она была безупречно и неопровержимо права! Особенно когда говорила, что лучше умирать от скуки. А не от страха. По крайней мере дольше и не так опасно.

Правда, когда наши собственные приключения остались позади, мы узнали, что тот самолет с туристами, которым мы собирались лететь на Канары, захватили террористы. И он сел на каком-то песчаном острове среди моря. Лазурного, конечно. На острове не было ни воды, ни пищи. И никаких культурных ценностей. И в конце концов, пока не пришла помощь, они их съели. Пассажиры - террористов. Поделом, конечно. Но я бы предпочел умереть с голоду, чем питаться какими-то мерзавцами.

Но это - другая история. К нашей имеющая лишь косвенное отношение.

А наша, не менее драматичная, правда, без людоедства, начиналась так…

Глава II

Таинственная дверь

Долетели мы благополучно. Двигатели шумели исправно. Никто не требовал под дулом пистолета изменить курс. Не обнаружилось на борту и взрывного устройства.

Только все время капризничала толстая вредная тетка с такими огромными сережками, что они оттягивали ее бедные уши до плеч. То ей жарко, то ей холодно. То пить хочется, то наоборот… кушать. А потом она выглянула в иллюминатор, ахнула и побледнела:

– Боже! Как высоко мы летим!

Бортпроводница терпеливо улыбнулась и сказала:

– Сейчас я попрошу командира корабля спуститься пониже. Правда, впереди очень высокие горы.

– Тогда не надо, - поторопилась тетка и стала думать, что бы ей еще потребовать…

В южном аэропорту нас встретила ослепительная тетя Женя - хозяйка пансионата «Горное гнездо». У нее были золотые, светящиеся под солнцем волосы до плеч, большие зеленые глаза и рот до ушей.

Тетя Женя подмигнула нам с Алешкой; улыбнулась, сверкнув белыми зубами, маме и, что-то шепнув папе, повела нас к большому красному открытому «Форду». Не распахивая дверцу, она просто перешагнула в машину, плюхнулась на сиденье и включила двигатель.

– Сейчас едем в порт. А оттуда на прекрасном белом катере - в мой замок на высокой морской скале. Где гнездятся чайки и пахнут магнолии. Годится?
- спросила она Алешку, который уже сидел с ней рядом и нахально шарил в перчаточном отделении.

– Годится. А это что?
- Алешка вытащил громадный черный длинноствольный револьвер.
- «Кольт»?

Тетя Женя кивнула и ловко вывела машину из отчаянной сутолоки аэровокзала на приморское шоссе:

– У нас тут такое делается, на акватории! Завелась под водой какая-то громадная рыбина, из каких-то далеких океанов, вроде акулы. Рыбаки сети штопать не успевают. И еще завелись, плюс ко всему, какие-то тайные бандиты на быстроходном катере. Берут на абордаж мирные суда, грабят пассажиров и… исчезают, будто в тумане. Приходится вооружаться.

Мама вздрогнула и побледнела:

– Я так и знала. Говорила же…

Папа вздохнул и развел руками. Он вообще как-то странно воспринял эту тревожную информацию. Будто ничего нового тут для него не было. И еще мне почему-то показалось, что с тетей Женей он уже был знаком когда-то раньше. Но они оба скрывают этот факт. Почему? Зачем? И от кого? Подозрительно что-то…

– Нас бандиты не тронут, - уверенно сказала тетя Женя. И попыталась увести разговор в безопасную сторону: - Это кипарисы, - она кивнула на стройные красивые деревья по обочинам, млеющие под солнцем.
- А дальше мандарины пойдут.

Алешка оживился. Он до недавнего времени полагал, что мандарины растут на елках, новогодних. Но мама ни на кипарисы, ни на мандарины не поддалась:

– Почему это они нас не тронут?
- спросила она. Мне даже показалось, что с обидой.

– А что у вас грабить?
- удивилась тетя Женя.
- Какие сокровища?

– Разве что эти?
- и папа кивнул на нас с Алешкой.
- Ну, это смотря на чей вкус.

– Я бы не рискнула, - добавила мама с натянутой улыбкой.
- Эти разбойники сами любых бандитов повяжут.

– Повяжем, - скромно согласился Алешка, небрежно так прицелился в несущийся навстречу автомобиль и звонко щелкнул языком. Автомобиль панически шарахнулся в сторону, Алешка убрал на место револьвер.
- Повяжем. Опыт есть. И рыбину вашу отловим. И зажарим.

Мы мчались по шоссе, овеваемые горячим южным ветром. По обочинам мелькали кипарисы и мандарины. Позади была спокойная жизнь. А впереди - теплое заманчивое море. И приключения. Но об этом мы еще не знали. Иначе вздрогнули бы и побледнели. И так же быстро, а то еще и быстрее, помчались бы обратно.

Вскоре шоссе кончилось, и мы приехали в шумный порт, заставленный кораблями, забитый фурами и грузовиками. Ловко уворачиваясь от клыкастых и ковшастых автопогрузчиков, прошмыгивая под паучьими ногами кранов с птичьими шеями, тетя Женя подогнала машину к самому дальнему причалу и поставила ее на стоянку.

Там покачивался на ленивой зеленой волне, среди арбузных корок, небольшой, но «прекрасный белый катер». На корме, под легким полосатым тентом, уже сидели наши коллеги по проживанию в «Горном гнезде»: веселый дядька в тельняшке; пожилой, ученого вида профессор в детской панамке и в очках на носу; и… толстая вредная тетка из нашего авиалайнера с ушами до плеч. И как она здесь оказалась раньше нас? Не хватало нам такого соседства на мирном отдыхе…

Коллеги пили прохладительные напитки и ждали нас. Когда мы поднялись на палубу, профессор вежливо приподнял свою панамку, дядька в тельняшке - свою пивную кружку, а тетка, нахлобучив громадную, как спасательный круг, шляпищу, недовольно проговорила:

– Наконец-то!
- И строго скомандовала капитану: - От винта!

Капитан, в белой с золотом фуражке и в белых шортах из махристо обрезанных брюк, вздрогнул и возразил:

– Мы не на самолете, мадам.

– Какая разница, - отмахнулась «мадам». Она, видно, почему-то привыкла, что с ней все соглашаются. Даже когда она говорит глупости.
- И штаны наденьте. Здесь дамы.

– А у меня их нет, - засмеялся капитан и быстренько спрятался от нее в рулевой рубке.

Мы отчалили.

– «Как провожают пароходы…» - заревел дядька в тельняшке, но, тут же смолкнув, признался: - А дальше забыл.
- И налил себе еще пива. Чтобы вспомнить, наверное.

Родители с тетей Женей сели пить прохладительные напитки, а мы с Алешкой прошли на носовую палубу. Смотреть, как красивый острый нос катера режет зеленую морскую воду и поднимает крутые пенистые усы. Отпуск начинался неплохо.

Катер быстро шел вдоль берега, который был сначала городской, а потом песчаный, а потом зеленый. А потом появились - словно выросли из моря, высокие скалы. Внизу они были мокрые, в водорослях и в морской пене, а повыше - сухие и горячие от южного солнца.

Капитан передал штурвал босому матросу (вся команда какая-то развеселая - кто босиком, кто в трусиках) и пришел к нам. Алешка тут же вцепился в него с расспросами про эту загадочную рыбищу из дальних океанов.

– Я ее сам видел, - похвалился капитан.
- Примерно она с мой катер. И с вот такими глазищами, - он развел руки во всю ширь.

Алешка тут же похвалился, что поймает эту рыбищу, вот с такими глазами. Он, по молодости своих восьми лет, не боялся нереальных задач.

Капитан тут же подыграл ему и посоветовал снять со старой, затонувшей и выкинутой волнами на берег яхты тонкие стальные тросы вместо лески.

– А вместо крючка, - посмеиваясь, добавил щедрый капитан, - я, уж так и быть, подарю тебе кошку с тузика. Тузик - это не собака, а маленькая шлюпка. И кошка - это тоже не кот. А небольшой якорь с острыми лапами.

Алешка вежливо попросил капитана немедленно изменить курс и подойти к этой заброшенной яхте. Тут почти все наши коллеги по пансионату выразили недовольство. Особенно возмущалась толстая тетка в своих тяжеленных, как висячие амбарные замки, сережках. Она затрясла ими и завопила:

– Но мы же опоздаем к обеду!

– Вам это не повредит, - вежливо сказал рассеянный профессор, похожий на Паганеля.

Тетка в ответ опять затрясла ушами, и серьги ее заблестели на солнце. На одной сережке была выложена камешками буква «Р», а на другой - «М». Тетку уже так все и звали - Р.М., а никакая не Раиса Михайловна.

– А мне повредит, - поддержал ее бывший бравый моряк в тельняшке, которого мы прозвали Боцманом. И опять наполнил свою кружку.

Капитан все-таки послушался Алешку и пристал к берегу рядом с разбитой волнами яхтой. Ее почти всю занесло песком и ракушками и забросало водорослями. Босой матрос соскочил на берег, содрал с мачты все тросы и прихватил даже вьюшку - катушка такая, на которую наматывается якорный канат. И мы благополучно поплыли дальше. Под пронзительный скрип чаек и ворчание Р.М.

Тут к нам подошла тетя Женя с двумя громадными и холодными арбузными ломтями. Мы впились в алую мякоть, на щеки и подбородки брызнул густой сок, под носами выросли красные сладкие усы. Мы стояли на чуть покачивающейся носовой палубе, сплевывали косточки в несущуюся мимо бортов катера воду, и наши лакированные от сока лица приятно овевал влажный морской ветер.

Да! Отпуск начинался прекрасно…

Мы-то ведь еще не знали, что вместе с ним уже начались опасные приключения. Догадаться не могли, что вместе с нами плывет на катере наш будущий злостный враг. И даже не один, как потом оказалось. Целая стая врагов…

– Вон мой замок, - сказала тетя Женя, забирая у нас арбузные корки, обглоданные до самой зелени.
- Место безлюдное, спокойное. Сказочный пляж. Рыбалка еще та! Слово рыбака.

Перед «Горным гнездом» раскинулось море. Сзади вальяжно поднимались горы. По бокам… Ну, по бокам тоже, можно сказать, высились горы. Пансионат как бы запрятался в небольшом прохладном ущелье. Причем не на берегу, а на высоком выступе скалы. Он и вправду был похож на гнездо, которое свила подальше от людского глаза, на недоступной скале, какая-то громадная и неведомая птица. И на старинный замок он тоже был похож. Сложен из серого камня, с дубовыми воротами, с башенкой и с острыми узкими окнами в фигурных решетках.

– На крепость похоже, - сказал и Алешка.

– Так и есть, - сказала тетя Женя.
- Это здание построил один богач. Ему хотелось иметь неприступный для недругов замок.

– Потому что романтично?
- спросил я.

– И потому еще, что у него было много врагов. Но потом он обеднел и продал его.

– А вы разбогатели и купили?
- с непосредственностью малыша спросил Алешка.
- А за сколько?

Тетя Женя почему-то чуть заметно смутилась, рассмеялась, пригладила ему хохолок на макушке и ничего не ответила. Коммерческая тайна, подумал я. Но немного ошибся, как оказалось в дальнейшем. Тайна была покруче коммерческой. Криминальная, я бы сказал…

Катер подошел к бородатому от водорослей причалу, стукнулся в него носом, и босой матрос перекинул на берег трап. Почти от причала поднимались вырубленные в скале и огражденные металлическими поручнями ступени. Все источенные за многие годы ветрами, дождями и подошвами. Тетя Женя объяснила нам, что в стародавние годы в этой скале, наверху, была пещера, а в ней жил святой отшельник. И люди, пока он был жив, все время наведывались к нему, а потом ходили смотреть его пещеру.

– А теперь куда она делась?
- спросил Алешка, зорко наблюдая за тем, как Боцман сгружает на причал его добычу.

– Никуда не делась, - пожала плечами тетя Женя.
- Вход в нее заложили, и все.

– А где он?
- не отставал Алешка, большой специалист по пещерам и подземельям.

– А прямо в кладовке. Я потом тебе покажу.

Ступеньки прихотливо вились по скале, постукивали под ногами расшатанными камнями, и наконец мы добрались до небольшой площадки у входа. Она была окружена тоже каменной оградой, почти скрывшейся под кудряво вьющимися растениями. Была она похожа на крепостную стену с зубцами и бойницами. И даже в одном месте стояла небольшая старинная пушка на четырех маленьких деревянных колесиках. А рядом высилась пирамидка из круглых чугунных ядер.

Здесь мы остановились перевести дыхание и оглядеть открывшиеся с высоты бескрайние горизонты. Справа и слева - скалы, а впереди одно только море - то голубое, то зеленое, то цвета фольги под солнцем. А по морю туда-сюда неспешно плавают корабли, большие и поменьше.

– И пираты их подкарауливают, - мрачно угадал мои мысли Алешка. И спросил тетю Женю: - А ваша пушка стреляет?

– Не знаю, не пробовала.
- Она распахнула калитку в воротах и пригласила нас в замок. И показала все помещения.

Нам понравилось - внутри тоже все было похоже на настоящий замок. В столовой - громадный камин с дровами, громадный деревянный стол, окруженный деревянными стульями с высокими спинками. По стенам висели всякие рога и шкуры добытых зверей, сабли и мечи. Мы сразу же попробовали снять по сабле, но ничего не получилось - они оказались намертво прикреплены к стене, это была такая декорация. Как на сцене театра. Хорошо, что мы тогда еще не догадывались, какие загадочные и драматические события разыграются на этой сцене…

Потом тетя Женя показала нам библиотеку и небольшой спортзал со всякими тренажерами, а также наши апартаменты и сказала, чтобы мы отдохнули с дороги и приходили потом на обед, где она расскажет о распорядке дня и программе отдыха. Нашей семье достался угловой двухкомнатный номер - одна комната с видом на море для мамы с папой, а другая с видом на ущелье - нам с Алешкой. Мы с ним сразу же сбросили кроссовки, завалились на постели и, задрав ноги, обменялись впечатлениями. И составили свою программу отдыха. И свой распорядок дня.

– Сопротивляться не будем, - шептал Алешка.
- А делать будем по-своему. Я проделаю вход в пещеру, потом поймаю эту рыбищу, а ты обезвредишь пиратский корабль.

Возражать против такого распределения обязанностей я не стал - бесполезно. Уж если Алешка принимал решение, он шел к цели как хороший танк, который не остановят «ни горы, ни овраги и не лес. Ни океан без дна и берегов…». Впрочем, все это вы узнаете в дальнейшем…

После дружеского обеда вокруг стола и всяких разговоров для знакомства Алексей неожиданно для всех изъявил желание помочь тете Жене убрать посуду и объедки.

– Мы с Димой дома всегда помогаем маме, - скромно и с достоинством сказал он и подмигнул мне.

Папа надолго открыл рот, а мама от этой наглой лжи вздрогнула, побледнела и, как мне показалось, чуть не упала с высокого стула.

– Да, конечно, - сказал я, вставая. И начал собирать посуду, слепо повинуясь Алешкиным подмигиваниям. Мы перетащили посуду со стола на кухню, свалили в мойку. И тут все стало ясно.

– Теть Жень, - напомнил Алешка, - а кладовка? Вы обещали. Детей нельзя обманывать…

– А взрослых можно?
- обиделась тетя Женя и вздохнула. Она уже поняла, что отделаться от Алешки невозможно.

Надо сказать, что задней стены у «Горного гнезда» не было. Вместо нее - ровная скала. Здание и впрямь, как птичье гнездо, прилепилось к горе. Тетя Женя провела нас в кладовку и там, за полками с консервами и за шкафом с посудой, показала сводчатый проем, вырубленный в камне и заложенный кирпичами на цементе.

– А зачем замуровали-то?
- спросил я.
- Интересно ведь. И романтично.

– Да как-то мальчонка один, вроде нашего, - она кивнула на Алешку, колупавшего ногтем шов кирпичной кладки, - заблудился там. Пещера-то ведь глубоко в скалу уходит. А дальше идет в катакомбы. Мы с вами туда съездим, на экскурсию. И не пытайся, - это она уже Алешке, который подхватил с полки консервный нож, надеясь с его помощью разобрать кладку.
- Ничего не получится. Я уже пробовала.

– А динамитом?

– Динамитом?
- задумалась тетя Женя.
- Динамитом - нет. Не догадалась.

Алешка вздохнул. С сожалением. Но, по-моему, он притворялся. И скорее всего найдет способ «откупорить» пещеру. А там он, конечно, заблудится. И вся милиция, весь местный воинский гарнизон и МЧС из Москвы во главе с министром поднимутся по тревоге, будут его безуспешно искать, а он неожиданно объявится в самом неожиданном месте, с самой неожиданной находкой…

Тут уже вздохнул я. Хотя и не догадывался, как был недалек от истины…

Глава III

Вот это рыбка!

Скучно нам не было и в первые дни, еще до приключений. За завтраком мы слушали радио, которое всегда включал Профессор, чтобы не отстать «от событий мирового значения». Обычно таким событием было очередное сообщение об очередном нападении неизвестного пиратского судна на мирных пассажиров. И очередное заверение начальника милиции о том, что «правоохранительные органы, проведя ряд оперативных мероприятий, вышли на след морских бандитов, и скоро предстанут перед судом».

Мама, как правило, при этом бледнела, папа почему-то переглядывался с тетей Женей, Боцман хмыкал в тарелку, а Р.М. укоризненно качала головой. И все при этом молчали. Только дотошный Профессор пытался выяснить вслух: кто же все-таки в скором времени предстанет перед судом - правоохранительные органы или бандиты? Сразу после завтрака, в час утренней свежести, как выражался Профессор, мы спускались к морю и не вылезали из него до обеда. Под руководством тети Жени гоняли на гидроцикле и водных лыжах, прыгали со скалы в набегающие волны, ловили крабов и собирали ракушки. Профессор в это время наслаждался легкой прогулкой вдоль кромки берега, изредка вздрагивая от наших восторженных воплей и визгов. Р.М. недовольно похрапывала в шезлонге под зонтиком. А Боцман чаще всего исчезал до обеда - у него все время был «час охлажденного пива». Потом, в час полуденного зноя, наступал обед, во время которого только и слышалось от Р.М.: не хлюпай, не звякай, не ерзай, закрой рот. Ей очень нравилось делать всем замечания. Она самоутверждается, услышал я, как шепнул папа маме. Самоутверждалась бы где-нибудь на пустынной скале посреди моря…

Зато потом тетя Женя приносила на берег акваланг и учила нас с ним плавать. В своем зеленом купальнике и длинных ластах она была и вправду, как заметил Алешка, похожа на большую красивую и веселую лягушку, когда быстро плыла под водой. Правда, и Алешка, когда плыл с ней рядом, был тоже похож на лягушонка. Ему страшно нравилось нырять и собирать с песчаного дна разные сокровища вроде крабовых красно-белых клешней и красивых камешков. Однажды ему повезло. Он вынырнул и показал тете Жене обычный камень невзрачного дымчато-сероватого цвета. Приглядевшись, мы увидели, что внутри него будто тлеет теплый красный огонек.

– Молодец, - похвалила Алешку «большая лягушка».
- Счастливчик. Это хризолит. Он приносит счастье и ограждает от всяких бед.

Алешка подарил камешек маме, которая чаще всего сидела на берегу и тревожно смотрела в даль моря: не появится ли там грозный пиратский сорокапушечный фрегат или «вот с такими глазами рыбища», которая безжалостно схавает ее любимого «лягушонка».

А папа был задумчив. И озабочен. О чем-то все время размышлял и о чем-то иногда вполголоса и кратко переговаривался с тетей Женей, когда нас не было поблизости…

А в час вечерней прохлады мы иногда спускались с тетей Женей на пляж, и она устраивала час вечернего костра и пекла на нем мидии, которые мы собирали за день.

Приходил наш вечно сонный охранник, приносил охапку дров и, зевая, уходил наверх, спотыкаясь на ступенях. А мы долго сидели у костра, слушали, как, засыпая, чуть слышно вздыхает море, шурша сонными волнами по песку, как оглушительно скрипят всегда невидимые цикады. Смотрели, как мерцают звезды, как всходит луна, как таинственно скользят в дали моря огни его кораблей. И медленно движутся к городу, над которым светит своими огнями романтический маяк.

– Это не маяк, - как-то развеяла наше заблуждение тетя Женя.
- Это такой небоскреб, высоченный и узкий. Он стоит над морем, прямо над обрывом. В нем тридцать этажей.
- Это она сказала с гордостью, будто сама его построила. Или этажи считала.

– Во бы там пожить, - размечтался Алешка.
- На самой крыше! Оттуда, наверное, Турцию видно.
- Далась ему эта Турция.

– И не мечтай, - огорчила его тетя Женя, вороша ярко-красные угли.
- Там не живут, там работают. Банкиры.

– Деньги делают?

– Ага. Это самый крупный банк на юге. «Кредит» называется…

Ну и пусть банк. Все равно красиво светится своими этажами над ночным морем…

А перед сном мы все собирались в столовой у камина как большая дружная семья. В которой, конечно, не без урода. Вообще коллеги наши по пансионату - пансионеры, как дразнила нас тетя Женя, - подобрались интересные. И в основном хорошие. Мы подружились с ними. Кроме, конечно, противной Р.М. Она строила из себя богатую и знатную даму и всех учила, как надо жить. Особенно за столом. То Профессор не в ту руку вилку взял, то Боцман чаем хлюпает, то Алешка от первого отказался.

Правда, ее никто не слушал. Даже когда она хвалилась своим мужем - отчаянным бизнесменом, который сделал капитал на торговле цветными металлами. «Наша фирма так и называется - «Русская медь». Это понятно?»

– Спекулянт?
- наивно уточнил Профессор. И не менее наивно продолжил: - А почему же вы, мадам, взялись отдыхать в таком скромном заведении?

Р.М., как ни странно, не обиделась:

– Знаете, Профессор, надоели вся эта суета и все это навязчивое подобострастие фенешебельных отелей…

– Фешенебельных, - поправил машинально Профессор.

– Какая разница… Захотелось уединиться в теплой семейной обстановке.

И испортить ее своими вредными замечаниями, прочел я в Алешкиных глазах. А Профессор кивнул, словно подумал о том же, и снова взял вилку не в ту руку. По-моему, нарочно. Наш Профессор был настоящий ученый, не то что Р.М.
- барыня. Очень умный, рассеянный и дружелюбный. Он был океанолог. И все знал про Мировой океан. И щедро делился с нами своими знаниями вечерами у камина. И такое нам рассказывал про бездонное царство, что даже Р.М. открывала рот с золотыми зубами. И на них играло каминное пламя. Делом всей своей жизни Профессор считал сбор сведений о разных судах, затонувших со всякими сокровищами. Он собирал эти сведения в толстую тетрадь. На каждый корабль была своя страница: где затонул, при каких обстоятельствах, на какой глубине и какие сокровища унес с собой в морскую пучину.

Особенно внимательно слушал его рассказы Боцман. Он ведь был когда-то моряком, служил на подводной лодке. Потому мы его Боцманом и прозвали. Обычно он задумчиво подбрасывал поленья в камин и мурлыкал: «Когда усталая подлодка из глубины идет домой…» Дальше слов не знал и переворачивал свою пластинку. На той стороне у него было: «Как провожают пароходы…» И тоже - всего одна строка. Бросил полено - всплыла подлодка. Бросит другое - пароходы провожают. Сначала немного надоедало. А потом мы привыкли - как к непрерывному и однообразному звуку цикад. И шороху волн по песку.

Но вот когда Профессор начинал очередной рассказ о затонувшем паруснике с грузом золотых монет, песня Боцмана глохла, а его красное от огня волосатое ухо поворачивалось, как у собаки. И ловило каждое слово рассказчика. В этом было что-то тревожное и жуткое…

Море было большое и лазурное. Небо - синее. Далекий берег - золотистый снизу и зеленый вверху. А мы сидели в лодке и ловили всякую морскую рыбу: лобана, кефальку, даже вредную скорпену. Собственно говоря, ловили мы с папой, а Алешка, скептически похмыкивая на наш улов, без всякой зависти мастерил на носу какое-то устрашающее приспособление из якорной вьюшки, лодочной кошки и яхтенных тросов. Чем-то похожее в целом на гарпунную пушку для охоты на китов. Или громадную удочку для ловли «вот такой рыбищи». Мы с папой посмеивались, но в глубине души не сомневались, что затея ему удастся. Любая, самая фантастическая идея превращалась, если мой братишка брался ее осуществить, в простенькую, быстро решаемую проблемку. Стоило ему, например, прочитать, как жители Простоквашина пошли с чемоданом в лес за кладом, он тут же с таким же успехом повторил их опыт. А однажды, дожливым вечером на даче, листая со скуки какой-то журнал, он узнал, что человеку, которому удастся создать летательный аппарат, приводимый в действие мускульной силой, положена громадная Нобелевская премия. Там еще говорилось, что пролететь на нем изобретатель должен сколько-то километров, через Ла-Манш, что ли? Алешка хмыкнул и на следующий день за полчаса соорудил конструкцию из велосипеда, двух зонтов и лопастей старого «вертилятора»… Хорошо, что папа в это время шел со станции. Он успел подпрыгнуть и схватить Лешку за ноги, когда тот пролетал над ним, разогнавшись с горки.

– Доволен?
- сердито кричал Алешка, вырываясь из папиных рук и показывая, как скрывается вдали над лесом его летательный аппарат, приводимый в действие мускульной силой.
- Кто-нибудь его поймает и премию вместо меня получит! Доволен?

– Я доволен, что ты остался с нами, - пыхтел папа, с трудом удерживая авиатора, рвущегося в бескрайние просторы.
- Фиг с ней, с этой премией. Ты нам дороже.

Я уверен: когда Алешка узнает в школе, что вечный двигатель невозможен, он тут же - из спичечного коробка, катушки от ниток и еще какой-нибудь ерунды - создаст этот несоздаваемый двигатель, и тот будет работать хоть сто лет. А всякие ученые мужи будут скрести свои умные затылки и хлопать себя по мудрым лбам.

…Алешка осмотрел свое устройство, выбрал из нашего улова самого большого лобана, привязал его к кошке и, поплевав, как положено для рыбацкого счастья, зашвырнул в море. Плюхнуло здорово. И сейчас же под нами, в сумрачной зеленой глубине, у самого дна, метнулась серая тень. Трос натянулся, зазвенел, вьюшка-катушка начала бешено вращаться - рывок, и наша лодка, сорвавшись с якоря, помчалась в открытое море. Трос, косо уходя в воду, резал ее как бритва, казалось даже, что он шипит в воде, разогретый огромной скоростью. А за кормой бурлили буруны.

– Вот она!
- в восторге орал Алешка.
- Попалась!

– Она нас в Турцию утащит, - беспокойно сказал папа, оглядываясь на убывающий вдаль родной берег.
- Давай ее отпустим…

– Щас! Разбежались!

Отпустим, грустно подумал я. Кто кого поймал-то? И в этот момент трос лопнул где-то в глубине, свистнул как Соловей-разбойник и бессильно опустился дальним концом на дно моря. Папа вздохнул с облегчением. Алешка взвизгнул от разочарования. И стал наматывать трос на вьюшку.

– Вот это рыбка!
- приговаривал он.
- Видал, какие глазищи?
- И, как капитан катера, раскидывал руки во всю ширь.
- Только они почему-то у нее на спине.

А папа, осмотрев конец троса, словно перекушенный острейшими гигантскими кусачками, задумчиво проговорил:

– Да, большая рыбка. Со стальными, похоже, зубами.
- И задумался еще больше.

– Ну погоди, - с угрозой проворчал Алешка куда-то вдаль.

Но на рыбалку с папой мы больше не ходили. Когда мы, восторженные и расстроенные, добрались до берега, нас уже ждала мама с телеграммой в руке: папу срочно отзывали из отпуска. Такая уж у него работа.

– Я с тобой, - сказала мама.
- Я никогда не оставляла тебя в трудную минуту. Не оставлю и теперь.
- Мама, оказывается, знала, что папу посылают в загранкомандировку - не то в Австралию, не то в Австрию.

– А мы?!
- в один голос завопили ее дети.

– А вы останетесь здесь, - подошла к нам хозяйка «Горного гнезда» рыжая тетя Женя.
- Скучать не будете. Слово рыбака.

И мы обрадовались. Тетя Женя, большая лягушка, нам очень нравилась: красивая, умная и веселая. Папа говорил, что это очень редкое сочетание в одной женщине. Он, мол, за всю жизнь только вторую такую встречает. (Первая, конечно, наша мама, его жена.) Маме она тоже понравилась (несмотря на эти папины слова), потому что у тети Жени в ее школьные годы тоже был очень дружный класс. Такой дружный, рассказывала она, что после школы весь класс дружно пошел служить в милицию.

– И вы, Женечка, тоже?
- ахнула мама.

– Конечно, - засмеялась тетя Женя и вдруг осеклась и, как-то виновато взглянув на папу, вильнула как золотая рыбка хвостом: - Но это было давно…

– И неправда, - поддержал ее зачем-то Алешка…

Перед отъездом, собирая вещи, мама выставила нам свое первое требование. Или наставление:

– Вы должны дать мне слово, что будете беспрекословно выполнять все указания Евгении Семеновны. И не будете обижать тетушку Р.М. Она славная.
- Алешка на это «славная» изумленно выпучил глаза и вздыбил хохолок на макушке. И машинально кивнул, давая согласие.

Глава IV

Пираты!

Сегодня, дорогие гости, - сказала за завтраком тетя Женя, - нас ждет интереснейшая экскурсия. В одиннадцать часов за нами придет прекрасный белый катер, и мы отправимся в старые катакомбы.

– Зачем?
- холодно спросил Алешка, намазывая хлеб маслом.

– Как это зачем?
- возмутилась тетка Р.М.
- Тебе неинтересно? А руки ты мыл?

После отъезда наших родителей этот вопрос она задавала Алешке при каждой встрече. Двадцать раз на дню. Будто у него не две руки, а сорок.

– Мыл, неинтересно, - лаконично ответил он сразу на оба вопроса, впиваясь зубами в бутерброд.
- А интересно в эти катакомбы из кладовки пролезть! Теть Жень, можно я лучше на гидроцикле погоняю?

– Не выйдет, дружок, - улыбнулась тетя Женя, - не увиливай от культурной программы. Я твоей маме обещала.

С Алешкой у них были прекрасные отношения. Основанные на том, что с первого дня тетя Женя предупредила за обедом всех постояльцев:

– Гидроцикл у меня всего один, поэтому… - она посмотрела на Алешку, и он ее понял без слов. Но не только он.

– Вот еще!
- заявила вредная Р.М.
- Я тоже хочу освоить это транспортное средство.

– Вы его утопите, мадам, - сказал Профессор.
- А мальчику…

– А мальчику, - рассердилась Р.М., - надо почаще мыть руки!

Когда наши родители уехали, Р.М. взялась за наше воспитание всерьез. И сейчас она стала доказывать, что если Алеша не посетит эти самые катакомбы, то у него останется пробел в эстетическом воспитании на всю жизнь.

– Ну и пусть, - сказал Алешка.

– Я этого не могу допустить, - возразила тетя Женя.
- Живо собирайтесь. Не пожалеете.

Это точно. Не пожалели. Запомнили эту поездочку на всю жизнь. Пробел заполнили. В своем эстетическом образовании. В разделе «Пираты XX века». До сих пор, как вспомню, так холодею изнутри и снаружи.

Вначале-то все хорошо было. Пришел белый катер. Мы все на него ловко попрыгали с причала. Только тетка Р.М. свалилась на палубу, как с дивана во сне. Но капитан быстро ее подхватил и поставил на ноги. И белый катер, завивая винтом буруны, помчался вдоль скалисто-каменистого берега и золотых пляжей. Усеянных песком, зонтиками и загорающими. Быстро домчались до пустынного берега, пристали к нему и стали взбираться по скалистой тропе. Тетя Женя ловко, как дикая коза, скакала впереди, мы карабкались за ней, а последней, как улитка на капусте, пыхтя ползла Р.М.

У входа в катакомбы - это был, так сказать, парадный вход - экскурсовод пересчитал нас по головам, выдал каждому по свечному огарку и отпер железную решетку, закрывавшую вход в подземелье.

– Еще раз напоминаю, - строго сказал он, глядя почему-то на Алешку, - о требованиях безопасности. В катакомбах можно легко заблудиться и бродить там, в темноте и холоде, всю оставшуюся жизнь. Поэтому идти строго друг за другом, никуда не сворачивать и не отставать. Впереди идет еще одна группа. Попрошу с ней не смешиваться. Всем понятно?

– Всем, - за всех ответил Алешка.

Спустившись глубоко вниз по крутому провалу, экскурсанты цепочкой пошли узким и низким проходом куда-то в темную даль. Мы с Алешкой шли в середине цепочки, за нами - тетя Женя. Впереди и сзади светлячками мерцали слабые огоньки свечей. Было холодно и страшновато. И я подумал, как люди здесь жили месяцами, да еще и воевали с врагами. И выдерживали не только подземелье, но и все гадости фашистов: они закачивали в подземелье морскую воду мощными насосами, чтобы затопить его; они запускали сюда вредные газы, чтобы удушить партизан, бросали в штольни гранаты. И отравленную пищу. (Это нам все экскурсовод по пути рассказывал). И партизаны ничего этого не боялись. А я, если честно, даже переночевать здесь не согласился бы.

Особенно интересно было в одной большой комнате. Здесь были вырублены в стенах такие ниши, в них партизаны спали после боев. Стоял простой стол, на нем коптилки из снарядных гильз, две мятые миски и солдатский котелок, из которого торчала алюминиевая ложка. На стенах висели автоматы, дырявый от пуль ватник и портрет Ленина в рамочке, вырезанный из газеты. Была даже полка с книгами. Казалось, что обитатели этой комнаты вот-вот вернутся с боевого задания, сядут за стол и будут есть гречневую кашу, вспоминая эпизоды горячего боя. И читать героические надписи на стенах, выцарапанные штыком: «Смерть фашистским оккупантам!» и «За Родину, за Сталина!». Были, правда, и другие надписи на стенах. Противные. Они уже в наше время появились. Сделанные гадкими руками. «Я бы их отрубал без жалости», - сказал экскурсовод. И мы все с ним согласились. И пошли дальше, смотреть подпольную типографию, где партизаны печатали свои листовки.

В общем, в катакомбах нам очень понравилось. Даже интересно было. Особенно когда потерялась тетя Женя. Куда-то свернула и - исчезла. И Алешка исчез тоже. Хотя я послушно выполнял второе мамино наставление: крепко держал его за руку. Но я не успел еще испугаться, как он появился снова. Вот с такими глазами! Он поманил меня пальцем и шепнул:

– Кого я видел! С тетей Женей!

По его голосу и глазам можно было подумать, что он видел с тетей Женей какое-то подземное чудище.

– Папу! Они шептались!

Фантазер. Папа давно уже в Австрии. Или в Австралии.

– Не веришь? Они там о какой-то ерунде говорили, я подслушал. О какой-то знакомой тетке Марье. Папа сказал, что ее купила какая-то кривулька. За очень большие деньги. И эта Марья занимается теперь не наукой, а грабежом.

«Чушь собачья!» Я так и сказал Алешке. Шепотом. Чтобы другие не слыхали.

– Вот и не чушь! Что, я папину начинающую лысину, что ли, не знаю! Сходи посмотри.

Но посмотреть папину лысину не пришлось. Тетя Женя, как привидение, выплыла из бокового прохода и спокойно заняла свое место в строю экскурсантов. Никто и не заметил ее отсутствия. Кроме нас и Р.М. Она покосилась на тетю Женю, потом на Алешку, видимо, хотела спросить его про руки. Или еще про что-нибудь. Но передумала. Вскоре мы, полные впечатлений, с облегчением выбрались на белый свет, сдали экскурсоводу свои огарки и, щурясь от солнца, спустились к катеру.

– Все здесь?
- спросил капитан.
- Никто не заблудился?

Мы переглянулись - и обнаружили, что с нами нет Боцмана. Тетя Женя нахмурилась. А Р.М. поспешно сказала:

– А он с нами и не ходил! Он наверху остался - свое любимое пиво пить.

А меня что-то кольнуло вдруг, какое-то беспокойство - я точно помнил, как Боцман ворчал где-то сзади, когда мы спускались по ступеням. И в проходе он две свои короткие песни напевал - про пароход и подлодку.

– Врет, - шепнул мне и Алешка.
- Он с нами шел.
- И сказал вслух: - А вот и нет. Боцман с нами шел.

Р.М. так рассердилась! И сказала:

– Старших нельзя поправлять. Им надо верить!

«Даже если они врут?» - прочел я в Алешкиных обиженных глазах.

– Ждите меня здесь, - сказала тетя Женя.
- Я сейчас.
- И опять как дикая коза поскакала по скалам наверх.

– Врет Р.М., - шепнул мне Алешка.
- Я слышал, как она с Боцманом в сторонке переговаривалась. Она ему еще сказала: «Хватит ерундой заниматься. Беритесь за большое дело».

– А он ответил: «Бусделано, шеф» и опять про подлодку запел.

Странно как-то это все. Непонятно. И неприятно.

Вернулась тетя Женя быстро и всех успокоила: экскурсовод сказал, что на выходе опять всех пересчитывал по головам, обе группы - и все сошлось. Не заблудился, значит, наш бравый морской Боцман.

А что-то здесь все-таки не то!

Капитан дал звонкий свисток и отчалил, а мы уселись вокруг столика, под полосатым тентом, пить кока-колу. И никто не заметил, как откуда ни возьмись, будто из густого тумана, которого вовсе и не было на ясном море, нам преградило путь странное небольшое судно с двумя круглыми иллюминаторами, меж которых торчал ствол какого-то орудия. Капитан резко сбавил ход. На странном судне откинулся люк и появился человек с автоматом в руке. Он дал короткую очередь в воздух и сказал в мегафон:

– Стоп машина, капитан! Это нападение. Экипажу и пассажирам сдать все ценности моему матросу.

На нашем корабле - всего один капитан, всего один матрос и ни одного оружия. Значит, мы беззащитны. Странное пиратское судно скользнуло к нам и стало борт к борту. Второй человек из второго люка, в маске и тоже с автоматом, протянул в нашу сторону большой, широко раскрытый парусиновый мешок. Пассажиры, парализованные страхом и наглостью, подходили к мешку по очереди и бросали в него все, что считалось ценностями.

– А у меня ничего нет, - скрипнув зубами, сказал капитан, - кроме фуражки и штанов.

– Оставь их себе, охламон, - заржал капитан пиратского судна.

– На помойке небось подобрал?

Р.М. бросила в мешок свои сережки. Но ее освободившиеся от тяжести уши так и остались висеть, как у грустного спаниэля, - уже привыкли. Профессор машинально бросил в мешок часы, обручальное кольцо и пустую пивную бутылку. Он не сводил глаз с пиратского судна, хмурился, будто силился что-то вспомнить, и что-то бормотал.
- Счастливого плавания, - матрос подбросил мешок в руке с яркой татуировкой - раскоряченный синий якорь.
- Маловато что-то, - рассмеялся он и исчез в люке вместе с мешком. Капитан пиратов нырнул в свой люк.

Судно мягко тронулось, легко и плавно заскользило по глади моря. Алешка размахнулся и в сердцах швырнул ему вслед бутылку колы.

Она ахнулась в корму - и судно исчезло прямо на наших глазах.

– Подбил, что ли?
- удивился наш капитан.
- Утопил! Ну молодец!

Алешка, как капитан Немо, задумчиво скрестил руки на груди и проговорил:

– Теперь я, кажется, что-то начинаю понимать…

А Профессор, стоя рядом, добавил рассеянно:

– Где же я это видел?

Вернувшись в «Горное гнездо», мы собрались в столовой. Тетя Женя позвонила в милицию, сообщила об очередном разбойном нападении пиратов. Положив трубку, начала нас успокаивать.

– Да, вам хорошо, - заныла Р.М., - у вас нечего было грабить. А я лишилась своих дорогих сережек, которые подарил мне любимый муж.

– Ну да, - посочувствовал ей Профессор.
- Русская медь.

– Никогда!
- вскричала в негодовании Р.М.
- Слышите! Никогда Раиса Кривулько не носила меди в ушах!

Алешка распахнул глаза и уставился на меня. Кривулько! Это, оказывается, ее фамилия! А ведь это слово он совсем недавно слышал в катакомбах. От человека, похожего начинающей лысиной на нашего папу!

Ну и дела!

– А вам, Профессор, - продолжала вопить, как обсчитанная торговка, Р.М., - вам вообще жалеть не о чем. Вы и так все теряете. Все равно потеряли бы и свои часики!

Тут в дверях послышалось довольное бормотание «усталой подлодки» и вошел наш бравый Боцман. Сразу запахло пивом - и обстановка разрядилась. Все стали наперебой рассказывать ему о том, что произошло после экскурсии. Боцман вертел головой от одного к другому и приговаривал:

– Да ну! Вот это да! А они что? Ни фига себе! Хорошо, я в эти катакомбы не полез…

Мы с Алешкой переглянулись. Еще одна загадка!

– Лучше пиво пить. Безопаснее.

И тут я поймал взгляд тети Жени. Она так внимательно смотрела на Боцмана, как мама на Алешку, когда он нахально что-нибудь врал.

– Ладно, братцы-матросики, - принялся успокаивать нас Боцман.
- Чего не бывает на море в тумане. Еще хорошо отделались.

– И верно, - поддержала его тетя Женя.
- Давайте пообедаем и поскорее забудем этот печальный эпизод.

– Да, - опять заныла Р.М., - у вас-то ничего не отобрали!

– А вам было бы легче в противном случае, мадам?
- вежливо укорил ее Профессор.

Р.М. не ответила.

После обеда мы разбрелись по своим комнатам - тетя Женя строго следила, чтобы днем все без исключения обязательно отдыхали.

– Ну?
- спросил я Алешку, едва за нами закрылась дверь.
- Что все это значит, сэр?

«Сэр» неторопливо разделся, высыпал в корзину для бумаг песок из кроссовок, улегся и отвернулся к стене:

– Не мешай мне, я буду думать.

… Думал он долго. Я разбудил его перед самым ужином. За которым все постарались не вспоминать о дневном приключении, не самом удачном в наших биографиях. И попросили Профессора, чтобы отвлечься, продолжить свои лекции о подводных чудесах.

– …Вообще говоря, - начал он свой очередной рассказ, раскуривая у камина трубку, - море скрывает в своей глубине несметные сокровища…

– Золото?
- перебил его Боцман.

– И золото, конечно, - улыбнулся Профессор и надолго замолчал, раскуривая трубку.
- Представьте себе, сколько кораблей с ценными грузами за всю историю мореплавания нашли свой последний причал в глубинах океана. И лежат эти сокровища в вечном мраке и покое десятки и сотни, даже тысячи лет…

– И еще столько же пролежат, - буркнул Алешка, звеня ложечкой в стакане.

– Не брякай, - сделала ему замечание Р.М.
- Ты не в чайной.

– Ну почему же, - продолжил Профессор, не обратив на нее внимания.
- Примеров удачного подъема судовых грузов достаточно много. Не далее как десять лет назад с затонувшего на глубине ста двадцати метров теплохода «Каир» было поднято восемь тонн золотых слитков и почти сорок тонн серебра…

– На общую сумму?… - деловито уточнил Боцман, будто он сам участвовал в подъеме ценного груза, и почему-то посмотрел на Р.М.

Профессор опять улыбнулся.

– На общую сумму около миллиона фунтов стерлингов.
- Он похлюпал трубкой и добавил: - Да примерно на такую же сумму золота осталось в трюмах несчастного теплохода.

– Я б не оставил, - проворчал Боцман.
- Все до штучки бы выбрал.
- И пропел недовольным голосом про подлодку.

– Кстати, - вспомнил Профессор.
- Институт океанографии, руководить которым в свое время имел честь ваш покорный слуга, спроектировал и заказал одному военному ведомству специальную подводную лодку для розыска и подъема со дна моря ценных грузов с затонувших кораблей.

– А где она?
- вскочил Алешка. Ему тоже, видно, не терпелось поднять со дна океана тонн десять золотых слитков. И тонн пятьдесят серебра.

Профессор развел руками:

– К сожалению, времена изменились, и мы не смогли выкупить свой заказ. Так что, где теперь плавает наша «Марфа» - бог весть. Да и плавает ли?

– А почему «Марфа»?
- уточнил Алешка.

– По первым буквам названия: Малогабаритный Автономный Реактивно-Форсированный Аппарат для подводных исследований.
- Профессор заметно погрустнел.
- Я ведь ее даже не видел, только в чертежах и разработках… А лодка получилась славная!

– Большая?
- с надеждой спросил Алешка, будто собирался ее купить и ему было очень важно, чтобы сокровищ в нее побольше влезло.

– Зачем большая? Совсем небольшая. Со среднюю акулу. На двух человек экипажа - командира и инженера. Но зато все на автоматике, оборудована бортовым компьютером. В него закладывают нужные данные, ну, к примеру, маршрут, глубину - нажимают кнопку, и все. Она сама мчится со страшной скоростью в место назначения…

– И как вмажется с этой скоростью в какую-нибудь подводную скалу или в какое-нибудь несчастное судно!
- пообещал Алешка.

– А вот и не вмажется!
- по-детски возразил Профессор. Даже с обидой.
- Она любое препятствие за целую морскую милю чует. И стороной обходит. А потом на прежний курс ложится. А впереди у нее есть такой манипулятор, похожий на пушку - им можно поднять со дна моря целый танк. Или наоборот - крохотный камешек. И этим же манипулятором можно разрезать под водой, как масло ножом, любое железо, даже броню боевого корабля. Так что, найдя затонувший корабль, можно без всякого труда пробраться в него, вскрыть сейфы и забрать на борт лодки их содержимое…

– Все до штучки, - щелкнул пальцами Боцман и опять почему-то посмотрел на Р.М.

А та почему-то отвернулась. И опять сделала Алешке какое-то бессмысленное замечание, ну совершенно не в кассу. Профессор полистал свою знаменитую тетрадь, полную подводных кладов.

– Да… - мечтательно протянул Боцман, - щас бы вашу лодочку, да полистать вашу тетрадочку…

– Это зачем?
- встревожился Профессор. И, как ребенок игрушку, спрятал тетрадь за спину.

– Ну как же! Выбрали бы что-нибудь поближе. Да на небольшой глубине. Снарядили бы экспедицию.
- Размечтался старый морской волк.
- Алешка - командиром, я - манипулятором. Эх, разбогатели бы разом! И навсегда.

– За чем же дело стало?
- как-то презрительно улыбнулся Профессор.
- Вот, - он просмотрел записи, заложил страницу пальцем, - недалеко отсюда, на глубине всего-то тридцать метров, на скальном грунте лежит теплоход «Тасмания». В его трюмах больше золота, чем было на «Каире». Да еще, в сейфах, драгоценности двухсот пассажиров.

– И где же он лежит? На этом скальном грунте?

– В Средиземном море. У Мессинского пролива.

– Где Сцилла и Харбида?
- поторопился проявить эрудицию Алешка.

– Хариеда, - поправил Профессор.

Смолчать бы Алешке в этом месте. Нет, ляпнул-таки:

– Они кусаются?

Профессор расхохотался от души:

– Нет! Они не кусаются. Они пожирали древних мореплавателей. Которые между ними проплывали. Узким проливом. Сцилла - чудовище с шестью головами на длинных шеях и с двенадцатью когтистыми лапами…

– Вроде динозавра?
- уточнил наш эрудит.

– Ну, похоже на то, - не очень охотно согласился Профессор.
- Так вот, Сцилла сидела на скале по одну сторону пролива, а Харб… извините, Хариеда пряталась в глубине вод у другой стороны…

– А она как выглядела?

Профессор виновато развел руки.

– Не знаю, юноша. Ее никто не видел. А кто видел, уже никому рассказать не успел.

– Понятно. Значит…

– Вот именно. С той поры выражение «между Сциллой и Харб… Хариедой», - ученым тоном продолжил Профессор, - означает подвергаться одновременно двум серьезным и равновеликим опасностям.

Не знаю, как Алеха, а я в это время почувствовал себя окруженным со всех сторон этими харибдами. С равновеликими опасностями.

– В этом проливе и лежит «Тасмания», - заключил Профессор.

– И координатки у вас есть?
- хитренько как-то спросил Боцман.

– «Координатки» есть, - усмехнулся Профессор.
- Да вот лодки нет.

Боцман щелкнул пальцами и опять посмотрел на Р.М. Чего они все время переглядываются? Тут ворвалась в столовую тетя Женя:

– Все, дорогие пансионеры! Спать до утра. Спокойной ночи. Гашу свет.

Мы пошли проводить Профессора в его комнату - он все время забывал, где он живет, и то в одну чужую комнату сунется («извините»), то в другую («простите великодушно»).

– Вы очень неосторожны, Профессор, - сказал я, когда мы шли по коридору.
- В вашей тетради такие ценные сведения! А вдруг они попадут в чужие руки?

– Друзья мои, - он положил нам руки на плечи, - юные друзья мои, неужели вы тоже думаете, что я такой простофиля?

Тут мы с Алешкой не выдержали и рассмеялись. И Профессор с нами. Дело в том, что когда мы все знакомились, он так и сказал, представляясь:

– Филипп Аристархович. Имя достаточно сложное, так что можно называть меня просто Филя.

Но надо сказать, простофилей его называла только Р.М. И то - за спиной и вполголоса.

– Так вот, друзья мои. Записи координат в моей тетради зашифрованы. И ничей чужой глаз никогда их не расшифрует.

– Очень сложный шифр?
- спросил я. А Алешка рот открыл, ожидая ответа. Он, мне кажется, не прочь бы за сокровищами понырять.

– Очень простой. К каждой координате я прибавил одно число. И это число…

– Известно только вам, - догадался я.
- А вдруг вы забудете?

– Нет. Я все время повторяю его про себя. Для тренировки. Так что если кто-то, по моим данным в тетради, станет искать сокровища на дне морей и океанов, он ошибется на несколько морских миль.

– Здорово, - сказал Алешка разочарованно.

– Не горюй, отрок, - улыбнулся Профессор, прощаясь с нами у своих дверей.
- Когда мы выкупим «Марфу», обещаю: ты первый спустишься со мной в таинственные глубины на поиски морских сокровищ.
- Он поправил очки, удивленно посмотрел на дверь и спросил:

– А куда это вы меня завели?

– Это ваша комната, - сказал Алешка.
- С точностью координат. Без всяких шифров.

– Благодарю вас, юные друзья. Доброй вам ночи.

Когда за ним закрылась дверь, я с грустью подумал о том, что с такой рассеянной памятью даже сам Профессор никогда не сможет воспользоваться плодами своих сорокалетних трудов. Не говоря уже о посторонних лицах, вроде нас, например. Мы пошли к себе. Улеглись. Я уже начал задремывать, но тут вдруг Алешка сказал ясным голосом:

– Ничего, Дим, мы с тобой скоро на подлодке поплаваем.
- Помолчал.
- Про сокровища не знаю, а подводным миром полюбуемся. И Хариеду эту подводную разглядим. Открытие сделаем.

– Что?
- я даже подскочил от неожиданности.

Алешка не ответил. Видимо, просто во сне пробормотал.

Глава V

Самое чрезвычайное происшествие

Утром я напомнил Алешке его вечерние слова. Сначала он сделал вид, что не понимает, о чем я его спрашиваю, а потом важно сказал:

– Все в свое время. Нельзя опережать события.

И мы пошли завтракать. В столовой, как обычно, включенное Профессором радио сообщало о «событиях мирового значения».

Мы как раз остановились в дверях и открыли рты, чтобы со всеми поздороваться. Но не сказали ни слова, а так и остались стоять с раскрытыми ртами.

«… Иными словами, - взволнованно говорил диктор, - произошло самое большое и самое загадочное ограбление банка за последние двести лет. Правда, представители компетентных органов пока не утверждают, что это было именно ограбление. «У нас есть несколько версий, - заявил начальник городского УВД полковник милиции Знаменский, - и одна из них: необычный акт мести либо со стороны конкурентов или вымогателей, либо со стороны обманутых вкладчиков. Мы работаем по всем направлениям и, я уверен, раскроем это загадочное преступление. И преступники скоро предстанут перед судом в результате проведенных оперативных мероприятий». Напомню нашим радиослушателям, что в исчезнувшем сейфе банка «Кредит» находились ценные бумаги и деньги, в том числе и в валюте, на общую сумму около пятисот тысяч долларов. Обещаем держать наших радиослушателей в курсе событий по мере поступления информации. Слушайте последние известия».

– Закрой рот, - сказала Р.М. Алешке.
- Руки мыл?

И тут все заговорили разом, обсуждая это ЧП и высказывая свои предположения.

– Во хапанули гаврики!
- восхитился с оттенком зависти Боцман.

– Как же это им удалось?
- разводил руками Профессор.

– Найдут!
- сердито просипела Р.М.
- И воздадут по заслугам!

– Откупятся, - радостно возразил Боцман.
- Отвалят полковнику Знаменскому в лапу кучку зелененьких - и все дела.

– Не говорите глупостей, - строго сказала тетя Женя.
- Наша милиция…

– Ваша милиция, - перебила ее Р.М., круто меняя курс, - только и умеет наезжать на бизнесменов и разгонять старушек с зеленью у метро.

Тут и мы с Алешкой не выдержали, тем более что наш папа тоже был в какой-то степени милиционер. Он служил в МВД по линии Интерпола, боролся там с международной преступностью.

– Наш папа, - завизжал Алешка, - сто раз рисковал жизнью, но ни разу не брал взятки!

А я добавил, что по отдельным негативным случаям нельзя судить о честных работниках любой профессии.

– Какие вы умные!
- Р.М. даже руки в бока уперла и стала похожа на рассерженную кухарку.
- Вот посмотрим в будущем - кто из нас прав. Будущее все покажет!
- злорадно и непонятно завершила она свою реплику. Может, она сама собиралась дать взятку какому-нибудь милиционеру?

Но она оказалась права - будущее, уже ближайшее, многое показало… Тут тетя Женя звонко хлопнула в ладоши и сказала:

– Хватит спорить, прошу к столу.

За столом уже не спорили, а завтракали и обсуждали детали происшествия. Из разговоров мы с Алешкой поняли, что оно действительно очень странное. Во-первых, этот исчезнувший сейф был самым большим и самым тяжелым в мире. И находился на двадцатом этаже того самого банка «Кредит», похожего на ночной маяк. Этот сейф поднимали туда краном. Засунули в коридорное окно, а потом закатили в специальную комнату: он из-за своей громадной тяжести имел маленькие колесики - иначе его с места не сдвинуть. И вот эта громадина исчезла с самого верхнего этажа!

– Я только одного не понимаю, - задумчиво говорил Профессор, примеряясь под черным взглядом Р.М., в какую руку брать вилку.
- Я не понимаю смысла. Ведь, насколько нам известно, такой сейф невозможно вскрыть. Он имеет десять степеней защиты. Изготовлен из металла необычайной прочности. Его не открыть и за десять лет. За это время в нем все деньги сгниют… Или обесценятся…

– Вы думаете?
- почему-то в один голос спросили Р.М. и Боцман.

– Я уверен. В страховом обществе Ллойда до сих пор хранится сейф, поднятый с броненосца «Мирный». Лучшие специалисты, даже, извините, взломщики сейфов пытались открыть его - все безуспешно. Ни один ключ, ни одно сверхтвердое сверло не помогли. Даже саперы не справились.

– Ну вот, - пожалел Боцман жуликов, - люди старались, старались… И зря?

– Так им и надо!
- сказал Алешка прямо в тарелку.

– А салфеткой, - напомнила ему Р.М., - не утираются как полотенцем. Ею легонько промокают губы.

И она показала, как это нужно делать. Профессор рассмеялся. Потому что получилось у нее нелепо. Будто она это делала в первый раз в жизни. Как корова веером обмахнулась. А тетя Женя подмигнула Алешке своим веселым зеленым глазом. На этом завтрак закончился. Мы отнесли посуду на кухню (это как-то незаметно с того еще раза стало нашей обязанностью) и пошли к себе переодеваться в плавки. В коридоре послышалась песня про усталый пароход, и нас догнал Боцман. Будто специально ждал.

– А что, мальки, ваш батя и впрямь милицейский офицер?

– И впрямь, - сказал я.

– Героическая профессия. Почти как у нас, подводников. Бывших, конечно, - зачем-то поправился он.
- А что ж он вас так срочно бросил?

– Он не бросил. Его в командировку послали. В Австрию.

– Ку-куда?
- испуганно вылупил глаза Боцман.

– В Австралию, - деловито и гордо поправил меня Алешка.
- Это даже дальше, чем две Америки.

– Ну… - успокоился и даже повеселел Боцман.
- Австралия - это совсем другое дело. Будете ему писать, привет передавайте от старого морского волка.

– Спасибо. Непременно, - вежливо отозвался Алешка.

Боцман снова запел и постучался в дверь Р.М. Они вообще как-то сдружились. Несмотря на то что Р.М. все время всеми командовала. И только один Боцман ее слушался. Мне даже иногда казалось, что он ее побаивается.

Мы переоделись в плавки и сбежали по скачущим, уже горячим от солнца, ступеням на пляж. Море было синее и спокойное. Только крошечные волны выбегали на песок и гасли в нем с чуть слышным шипением, будто испарялись от его горячего жара. Морю как будто очень хотелось, чтобы мы поскорее бросились в него с поросячим визгом. Мы так и сделали. Наплавались. А потом плескались у обрывистой скалы, похожей на чей-то крутой лоб. Быка или слона. Это было, как говорил Алешка, самое уловистое место. Тут всегда бегали по дну крабы и ползали по дну ропаны в красивых витых ракушках. Но было довольно глубоко, и я, выполняя главное мамино наставление, не спускал с Алешки глаз. И вот, когда я вынырнул в очередной раз и не успел еще отдышаться, кто-то схватил меня за ногу. И Алешка тоже взвизгнул. И рядом с нами вынырнула из воды большая лягушка в зеленом купальнике и зеленой шапочке с белым цветочком.

– Испугались?
- засмеялась тетя Женя.

– Удивились, - признался я. И откуда она взялась?

– А хотите еще один фокус? Только уговор - не пугаться раньше времени.

– А потом можно?
- это Алешка уточнил.

– Сколько угодно, - засмеялась тетя Женя.
- Только не придется. Потом весело будет. Пока!
- сказала она и нырнула, задрав ноги в ластах.

Мы думали, она сейчас что-нибудь необычное со дна достанет - осьминога какого-нибудь или ржавую мину времен войны…

Но ничего она не достала. Больше того - сама исчезла. И вот нет ее и нет. Мы испугались, несмотря на обещание. Подумали, что с ней случилась под водой какая-нибудь беда.

– Боцмана побегу позову, - сказал Алешка.
- На помощь.

– Не надо, - сказала тетя Женя откуда-то сверху.

Мы подняли головы - она стояла на лобастой скале в своем зеленом купальнике, а зеленые ласты держала в руках и хлопала ими, будто аплодировала сама себе за хороший цирковой номер. Мы так раскрыли рты, что даже соленой воды нахлебались. А тетя Женя очень красиво прыгнула со скалы к нам. Сначала она раскинула руки как птица, у самой воды сложила их как рыбка и вонзилась в воду как стрела, без капельки брызг.

– Здорово?
- спросила она, вынырнув и отдышавшись.
- Хорош фокус?

– Ага, - сказал Алешка.
- А как? Я тоже хочу.

– Тебе еще рано, потренироваться надо.
- И показала на скалу.
- Вот здесь, в этой скале, есть подводный грот. А в потолке у него дырка, наверх.

– Здорово! Я пошел!
- и Алешка, сверкнув пятками, попытался нырнуть, но тетя Женя успела схватить его за ногу.

– Алексей!
- строго сказала она.
- Что нельзя - то нельзя. Ты столько под водой не проплывешь. Вот акваланг освоишь - вместе сплаваем. Слово рыбака.

– Там страшно?

– Не очень. Сумрачно только, света мало…

– А кто-нибудь там не живет? Какая-нибудь рыбища с вот такими глазами?

– Не знаю, - как-то странно ответила тетя Женя. Задумчиво и загадочно. Наверное, чтобы отбить у Алешки желание забраться в этот сумрачный грот.

Мы выбрались на берег и бросились на горячий песок, только сейчас почувствовав, как замерзли. Особенно - Алешка, весь в синих пупырышках. Похожий уже не на лягушонка, а на цыпленка. Голого. Но ему это было все равно. Он сел, посмотрел в море, потом повернул голову к скале, опять глянул на море и сказал непослушными синими губами, но уверенно:

– Там она живет, точно. У нее там берлога. Подводная.

Тетя Женя перевернулась с живота на бок и взглянула на него с удивлением:

– Опять что-то придумал?

– Ничего не придумал, - загорячился Алешка, как всегда, когда ему не верили.
- Где мы с папой рыбу ловили? В тот раз, когда эта рыбища клюнула? Вон там, видите, где два камня из воды торчат? Вот она прямиком из норы своей вылетела и прямо в открытое море и помчалась, прямо на мой крючок!

А ведь похоже, прикинул я.

– Ерунда, - сказала тетя Женя.
- Она могла и вдоль берега плыть, а потом к лодке свернуть, за добычей.

Алешка не ответил. Только пожал плечами.

– Без меня в грот не лазить!
- Тетя Женя опять легла на живот.
- Слово рыбака?

– Слово, - нехотя буркнул Алешка. И передразнил Боцмана: - Бусделано.

– То-то, - вздохнула тетя Женя.
- А я за это не скажу вашим родителям, что вы все время с Р.М. цапаетесь.

Это было несправедливо. Мы с ней не цапались. Это она сама к нам все время цепляется. Об этом мы и сказали в один голос.

– А вы попробуйте с ней иначе.

– Это как?
- Алешка даже зубами перестал лязгать.

– Вежливо. Она вам замечание, вы ей - спасибо.

– Зачем?
- искренне удивился мой младший брат.

А я еще больше удивился, когда тетя Женя ответила коротко:

– Надо!

За обедом мы опять слушали последние новости и обсуждали их. Новости такие. Расследование дела показало, что сейф выкатили в коридор, прокатили до торцевого окна в коридоре и… непонятно как спустили вниз. Окно разбито, вернее выбито вместе со всеми еврорамами, а по всему коридору - следы от колес, будто броневик проехал.

– Ловкачи!
- восхитился Боцман.
- Спустили его, значит, прямо на палубу корабля - и в открытое море. Ищи-свищи! Да, Алеха?

– Спустили!
- буркнул Алешка.
- На подтяжках, что ли?

– Лебедкой. Блоками. Физику еще не проходил? «Проигрываем в расстоянии, выигрываем в силе». Я и то помню. Сколько лет уже.

– Это вряд ли, - высказал сомнение Профессор.
- Шестьдесят метров высота. Никакая физика не поможет. Да и времени очень много нужно для того, чтобы в силе выиграть. Даже проигрывая в расстоянии.

– Что-то вы, Профессор, все время спорите?
- вступила в разговор Р.М.
- А сами такой рассеянный. Все время что-нибудь теряете…

– А я докажу!
- рассердился Профессор.
- Научно обоснованно докажу. Вот смотрите.
- Он схватил салфетку и стал шарить по карманам - авторучку искать.

– Она за ухом у вас, - подсказал Боцман.
- Вы прямо как плотник.

– Поближе положишь - поближе возьмешь, - объяснил ученый.
- Вот смотрите, - он накидал на салфетке схему, что-то подсчитал и объявил результат.

По его подсчетам получалось, что спустить сейф с двадцатого этажа можно с помощью… двадцати четырех блоков… полутора километров стального троса… в течение двух суток.

– А я вам говорю…

– Нет, вы не понимаете…

– Наука наукой, а практика…

– И что вы все время спорите?…

Спор разгорался, как хворост в костре. Алешка переводил глаза с одного спорщика на другого. А я смотрел на тетю Женю. Она одна молчала. Внимательно слушала каждого. И было что-то такое в ее зеленых глазах…

– Тихий час отменяется, - сказал мне Алешка, когда мы пришли после обеда к себе.
- Берем лодку, понял? Банк ограбленный смотреть.

– Зачем?

– Ты скажи еще: мама не велела.

– Не велела. Никаких расследований, это ее двенадцатый перед отъездом наказ. Или наставление.

– Я этого не слышал, - резонно возразил Алешка.
- Это она тебе говорила. Поедешь со мной?

А почему - нет? Ведь, с другой стороны, мама наказывала мне не спускать с него глаз. Так что взаимоисключающие наказы получаются. Есть возможность выбора. И я выбрал. Мы взяли не лодку, а гидроцикл - так быстрее. И есть шанс, что наше отсутствие останется незамеченным. Я сел за руль, Алешка - сзади, обхватив меня руками, - и мы помчались по волнам. Но не сразу в сторону города, а для отвода глаз - к Камням. Это такое место, не очень далеко от берега, где из воды торчат разные камни, вроде небольших островков. Там, между ними, здорово ловится рыба, и нам разрешалось туда плавать без сопровождения взрослых. Гидроцикл (мы прозвали его Горбунком) несся прекрасно - по долам, по горам: он то проваливался меж гребней, то мчался по ним, веером разбрызгивая блестящую на солнце соленую воду. Было так здорово, что мы совершенно забыли о цели своей поездки. И только когда я сделал круг и мы помчались обратно в замок, спохватились. Пришлось делать еще один крутой вираж и снова мчаться вдаль…

Банк действительно стоял на крутой, обрывистой скале, будто вырос из нее. К нему вела широкая лестница из гладкого мрамора, а внизу у лестницы была лодочная станция. Мы втиснули Горбунка между катером и водным велосипедом, привязали его покрепче и по красивым ступеням поднялись к зданию банка. Вокруг него еще толпился любопытный народ и разглядывал разбитое окно на двадцатом этаже. Мы тоже потолпились, тоже поглядели. Но ничего особенно не выглядели. Банк был оцеплен веревками с флажками и охраной. Поближе нам подобраться не удалось. Охранники и близко никого не подпускали. Лучше бы за своими сейфами следили… Мы уже собирались уходить, жалея потраченное время - уж лучше бы по морю погоняли, - но тут наше внимание привлекли две старушки. Одна из них торговала сигаретами. Другая - конфетами. Одна говорила, другая слушала.

– Вот, мать моя, в самую ночь, я уж домой собралась, лоток упаковала - а темно кругом, народ уже разошелся, один фонарь подале горит, а другого не видать… Спустилась на набережную, дай, думаю, руки сполосну. А лоток-то вот так рядышком поставила. Умылась, значит, утираюсь платком… А тут вдруг как в воду плюхнет! И брызги до неба! И волна вспучилась! Так мой лоток подхватила да и унесла. А в ем еще три блока непроданных. Вот тебе и убыток!

– И что ж это плюхнуло?

– Да знать бы что! Да спросить бы с кого! На три блока погорела, мать моя!

Дальше мы слушать не стали, сбежали на пристань, взяли со стоянки своего «конька». И помчались домой.

– Ты только никому не рассказывай, - посоветовал Алешка.
- И в споры не лезь.

– Почему это?
- мне не терпелось поделиться нашим открытием. Хотя я не совсем понимал, зачем понадобилось выбрасывать сейф с деньгами с двадцатого этажа в море? Чтобы плюхнуло?… Чтобы брызги до неба?… Может, действительно это месть? Кому? Бабке с сигаретами от конкурентов? Больно накладно: «пол-лимона» баксов за три блока «Явы». Тут мне все это надоело. Мы отдыхать приехали или нет? Море, солнце, свобода! Родители в Австралии. Или в Австрии! А тут эти назойливые мысли. И всякие события. Которые, как выяснилось, только начинаются. И с каждым разом все ближе подбираются к нам. Все настойчивее, и, так сказать, затрагивают нашу личную безопасность. Это факт теперь неопровержимый…

Глава VI

У профессора беда!

Этим же вечером мы засиделись в столовой, засмотрелись по видаку «Иваном Васильевичем…». Особенно Алешка. Я даже испугался - как бы он, по примеру Шурика, не надумал сделать машину времени. Родители вернутся - а нас еще нет. Мы все еще в каких-то неведомых исторических далях. Недосягаемые для наказов и наказаний. Но тут вошел Профессор. И прервал мои испуганные мысли. Он был какой-то расстроенный. На себя, всегда добродушного, не очень даже похожий. Боцман встал со своего места и погремел коробкой с шахматами:

– Сбацаем, Профессор?

Но тот, обычно очень вежливый, даже не ответил ему и стал мыкаться из угла в угол, заглядывать под стол и стулья, зачем-то подергал на стене и отвернул дырявую шкуру буйвола, подвигал и переставил на полке кассеты. Потом остановился посреди комнаты и спросил:

– Вы тут ничего не видели?

Странный вопрос. Только Алешка и нашелся с ответом:

– Видели.

Профессор обрадовался и протянул к нему руку.

– Кино, - уточнил Алешка.
- Про Ивана Василича…

Профессор руку уронил.

– А в чем дело?
- спросила Р.М. Она весь фильм проспала, похрапывая в кресле.

– У меня тетрадка потерялась.

– С кладами?
- ахнул Алешка.

– С кладами. Итог сорока лет работы.

Сначала мы не встревожились: Профессор все время что-нибудь терял. Мы уже к этому привыкли и даже над ним подшучивали. Одна Р.М. была недовольна его рассеянностью. «Когда-нибудь наш простофиля штаны прямо на улице потеряет», - неприлично ворчала она.

И мы стали искать тетрадку. Повсюду. Все перерыли и перевернули. Особенно Боцман старался. А Р.М. только вздыхала и для виду переставила вазочку на серванте. А тетя Женя очень рассердилась. Ну, ее можно понять.

– А вы у себя в комнате смотрели?
- спросила она.

Профессор только вздохнул и развел руками.

– Где она обычно лежала?

– В столе. В верхнем ящике. Всегда под рукой.

– А в нижнем искали?
- спросил Алешка.

– В нижнем?
- переспросил и сразу обрадовался Профессор.
- А вот в нижнем-то и не смотрел!
- Он весело щелкнул пальцами и побежал к себе.

И мы все, с надеждой, побежали за ним. Конечно, в комнате был такой «порядок», что не только тетрадка - портовый кран мог потеряться. Профессор выдвинул нижний ящик и вывалил из него все, что там было, прямо на пол.

– О!
- обрадовался он.
- Очки нашлись.

– А тетрадь?
- спросила тетя Женя.

Профессор не растерялся, вывалил на пол содержимое еще двух ящиков. И еще что-то пропавшее нашел. А вот тетради не было.

– Вы ей случайно, Профессор, камин не растапливали?
- ехидно спросила, стоя в дверях, Р.М.

Профессор сперва замахал руками, а потом в ужасе задумался. Но быстро посветлел лицом:

– Исключено.

– Ладно, поиски продолжим завтра, - сказала тетя Женя.
- Поздно уже. Алексей, помоги Профессору навести порядок.

Но и наутро, обыскав все «Горное гнездо» и ближайшие окрестности, даже лодки осмотрев, тетради мы так и не нашли.

– Ее украли, - уверенно сказал Алешка, когда мы с ним, расстроенные и встревоженные, спустились на пляж.

– Зачем?
- удивился я.
- Кому она нужна?

– Там же клады!
- горячо зашептал он.
- Прочитал - выбрал - забрал.

– Не так это просто. Они же на дне моря. И зашифрованы.

Алешка только хмыкнул. Помолчал и добавил:

– Я знаю, кто украл.

– Кто?

– Не скажу. Ты притворяться не умеешь. А я еще не все выяснил. Мама правильно говорит: у тебя все на лбу написано. Спугнешь жуликов.

Я машинально провел ладонью по лбу, словно стирая на нем написанное. Но на Алешку это не подействовало.

– Не скажу, - повторил он.
- Ты лучше акваланг у тети Жени стащи.

– Зачем?

– Мне одно дело проверить надо. И тогда все ясно станет. Почти.

Я вспомнил любимое мамино наставление - ни за что не позволять Алешке ввязываться ни в какое расследование. И сказал:

– Ни за что.

Он усмехнулся:

– Как миленький побежишь, спорим?

– Спорим, не побегу.

– На твоего краба.

Алешка давно на него глаз положил. Такого большого и красивого краба никто еще не мог поймать. Даже тетя Женя, помогая его высушить, восхищалась.

– Согласен. И на твой камень.

Тут пояснять ничего не надо. Счастливчик Лешка, как только подарил маме свой первый хризолит, тут же нашел второй - еще лучше и даже с дырочкой. И носил его на шее для еще большего личного счастья.

Он сидел на песке, пересыпал струйки из ладошки в ладошку - процеживал. Будто важнее, чем какую-то ракушку выудить, и дела у него нет.

– Помнишь, тетя Женя фокус показывала? В грот ныряла, помнишь?

Еще бы! Она хоть и предупредила нас, мы все равно перепугались. А Лешка с той поры не оставлял надежды посетить этот грот. Чтобы взглянуть этой рыбище прямо в ее «вот такие глазищи».

– Я один раз туда нырнул, - признался он.
- Но там страшно. Темно. И этот грот куда-то далеко уходит. Прямо в подножие горы.

– Ну и на фига нам это нужно?

– Там разгадка, - серьезно сказал Алешка.
- Даже три. Этой рыбищи с глазами - раз, - он стал загибать для убедительности пальцы.
- Этих пиратов - два. И тетрадки спертой - три.

Ну наворотил! Фантазер необузданный.

– Иди за аквалангом… Постой, - спохватился он.
- Не три, а четыре. Четвертая - сейф!
- И, довольный, загнул еще один палец. И показал мне - для убедительности.
- Видал сколько?

Целый кулак получился. Угрожающий. Но спорить я с ним не стал - самому сделалось интересно. Оставалось только уточнить детали. Насчет акваланга.

– А как я его пронесу? Тетя Женя увидит.

– В окошко спустишь, на веревке.

Все уже продумал, авантюрист с хохолком. Я так и сделал. Забрал в лодочном сарае веревку подлиннее, обмотался ею и сверху натянул безрукавку. Перетащить акваланг из кладовки в нашу комнату удалось без проблем. (Профессор в своей комнате продолжал поиски тетради, Р.М. в своей комнате похрапывала до обеда, Боцман опять где-то пил пиво, а тетя Женя гремела кастрюльками на кухне.) И без проблем я спустил акваланг на берег. Алешка тут же спрятал его в кусты, а я втянул назад веревку и побежал к нему.

– После обеда сплаваем, - шепнул он.
- Когда тетя Женя всех отдыхать уложит. Не пожалеешь, - многозначительно добавил он.
- Будешь приятно удивлен.
- Подумал и сказал честно: - Или неприятно.

После обеда мы послушно ушли к себе, дождались, когда по холлу разнесся трубный храп Р.М., и на цыпочках выбрались из замка. Я перетащил акваланг к скале. Поставил его торчком на песок. Лешка потрогал вентиль, примерился к баллонам - они были только чуть пониже его ростом - и честно признался:

– Мне с ними не справиться. Ты поплывешь.

– А ты думал, я тебя пущу?
- И уточнил: - И что мне там искать?

– Рыбу с глазами. Если она там, то рассмотри ее как следует. Если она… - тут он задумался и мысль свою не закончил.

Если она там… Если она меня не проглотит… Ох, как мне не хотелось нырять в какую-то черную подземно-подводную дыру. Где почти наверняка прячется какое-то чудище. Но не показаться же младшему брату трусливым старшим братом. Я навьючил акваланг, взял в рот загубник и браво помахал ему, прощаясь.

– Ты только не бойся, - сказал Лешка мне в спину, когда я, шлепая ластами по мокрому песку, пошел в воду.
- Там не очень страшно. Но ужасно интересно.

Я погрузился в воду и поплыл к скале. Сначала было хорошо - песчаное, в рубчиках, дно, веселые рыбешки, крабик, присевший от страха на попу, когда на него упала моя тень… А потом… Потом мрачный провал в теле скалы, обросший острыми ракушками мидий. За ним, в его глубине, пугающая чернота. Я поплыл в него, вяло работая ластами. Журчал выдыхаемый воздух, остальное - глубокая черная тишина. Через несколько метров стало светлее. Я глянул наверх - там светилось в скале «окошко», к которому взбирались крутые, заросшие ракушками ступени. А на одной из них… лежал чужой однобаллонный акваланг. Не знаю, зачем и почему, но я подплыл к нему и, отвернув вентиль, выпустил из него весь воздух. Он, большими пузырями, весело умчался наверх, в свою родную стихию. И растворился в ней. А я в чужой, враждебной стихии все-таки поплыл в глубь грота. Заранее боясь темноты и холода. Насчет холода, да, я не ошибся - вода в глубине скалы становилась все холоднее, пока не стала откровенно ледяной. А вот насчет мрака я чуточку ошибался. В глубине грота что-то неясно светилось. Слабо указывая мне путь во мраке. Я немного проплыл, и мне показалось, что грот не заполнен водой доверху. И я стал медленно всплывать, вовсе не будучи уверенным, что не упрусь макушкой в твердый камень. Не уперся. Высунув голову из воды, увидел над собой полукруглый мрачный свод, который мерцал каплями влаги, словно черное ночное небо звездами. А на поверхности воды, в самой глубине грота, лежало тело огромной рыбы. И два ее огромных глаза зловеще светились. И в одном из них вдруг мелькнула какая-то тень - рыба словно ехидно подмигнула мне. Долго не раздумывая, я развернулся, погрузился и, работая ластами, как пароход колесами, дунул в море - туда, где приветливо светился выход из грота. Из этой загадочной пещеры капитана Немо.

Всплыв возле самой скалы, я добрался до пляжного берега и лег на песок, обессиленный краткими, но яркими впечатлениями. Алешка оказался прав только отчасти: было интересно, но и страшно тоже. Пожалуй, было страшнее, чем интереснее, если честно.

Он помог мне отстегнуть ремни и выбраться из акваланга. И нетерпеливо спросил:

– Ну?

– Там подводная лодка. Не очень большая. И в ней кто-то есть…

– Знаю, - перебил меня догадливый братишка.
- Это «Марфа».

А не Марья. О которой он подслушал в катакомбах. Это я тоже понял.

– Что еще видел?
- теребил меня младший брат.

Я рассказал ему про чужой акваланг и поторопился добавить:

– Пошли домой.

– Сейчас, - он задумчиво теребил хохолок на макушке.
- Сейчас мы с тобой еще одну рыбку узнаем. Прячемся.

Это он верно сообразил, вспомнил я про разряженный мною чужой акваланг.

Мы забрались в кусты и улеглись на теплый песок. Ждали мы долго, я даже подремал немного, согревшись под солнцем.

– Вот он!
- дернул меня за руку Алешка.

Из воды, задыхаясь и кашляя, выскочил… наш бравый подводный Боцман.

– Вот это да!
- прошептал Алешка.
- Не ожидал.
- Он внимательно наблюдал, как Боцман, волоча акваланг, выбирался на берег и исчез за скалой.

– А кого ты ожидал увидеть?
- спросил я.

– Того, кто тетрадку спер.

Ах, вот оно что!

– А кто ее спер?

– Теперь я и сам не знаю, - растерянно признался Алешка.
- Но узнаю, - с угрозой пообещал он.

Мы тем же путем затащили акваланг в замок, убрали его на место. Я завалился на кровать - переживать свои приключения в мире подводного мрака, а Алешка переставил краба с моей тумбочки на свою и добросовестно сел за свой дневник.

Глава VII

Наставление номер двенадцать

Любимая Алешкина учительница настояла, чтобы ее любимый ученик дополнительно позанимался летом русским языком.

– У него очень своеобразные отношения с грамматикой, - сказала она маме с улыбкой.

– Я знаю, - грустно покачала мама головой.

И они договорились заставить Алешку вести на каникулах дневник, а меня - проверять его и прорабатывать вместе с ним ошибки.

– Обоим будет полезно, - сказала мама. И напомнила мне при отъезде: - Не забывай про Алешкин дневник. Отмечай ошибки красной ручкой. Обещаешь?

Обещал и это. Хотя наставление было не из самых приятных. Тем более что у меня самого отношения с грамматикой тоже несколько своеобразные…

Алешка сделал очередную запись и задумался.

– Давай сюда свои мемуары, - лениво протянул я руку. И так же лениво стал просматривать первые страницы. Ничего интересного. Кроме ошибок. Все какая-то ежедневная ерунда. «Утром ветир сильный, а вечиром западный… Поймал двух крабов на палец…»

Хороший способ ловли, надо сказать. Тетя Женя научила. Покачаешь перед крабиком пальцем, будто грозишь ему - не балуйся, мол, а он - цап клешней и повис на пальце. Тут его сзади берешь за спинку другой рукой и - в сетку.

Читаю дальше: «Солнце взашло утром посли заката. Научился прадуватся…»

Тоже полезное дело. И тоже тетя Женя научила. Когда ныряешь глубоко, вода начинает больно давить в уши. Нужно зажать нос пальцами и хмыкнуть, будто сморкаешься - и все, давление внутри головы поднимается, боль проходит. Можно нырять дальше. И глубже.

«Пагода хрошая. Был шторм восимь балов. Два раза».

Что два раза? Хорошая погода? Или два раза по восемь баллов?

В общем, просмотрел я Лешкины записи и уже было положил тетрадь на тумбочку, но что-то вдруг ущипнуло меня где-то внутри, как маленький, но вредный краб. Что-то в его записях показалось мне странным, достойным внимания, как сказал бы папа. Какие-то совпадения.

Я сел к столу, взял красную ручку.

– Ошибки нашел?
- удивился Алешка. Вздохнул, подумав: - Исправляй.

Ошибку я нашел только одну - в слове «пагода». Но из-за нее не стоило бы хвататься за ручку. Снова листая дневник, я внимательно перечитывал отраженные в нем события. И вдруг помимо моей воли рука подчеркнула одну фразу. И чуть пониже - другую. И еще на одной странице. И еще! А вот совсем свежая новость!

– Смотри, Леха!
- ахнул я от догадки.

– Да ладно тебе, - отмахнулся он.
- Потом, в последний день, объяснишь. Все равно я все забуду.

– Смотри, ребенок!
- я даже заорал и прочел вслух: - «По радиву собчили что на мори опять поивились ператы».

– Я торопился, - оправдался Лешка, но я перебил его:

– Слушай дальше, в тот же день. «Хадили в горы. Тетька Р.М. падвернула ногу. Прафесор патирял трупку и ручьку. А Боцман нихадил с нами, куда-то делся. Пиво любимое наверно пил». Совпадение?
- спросил я, переводя дыхание.

Алешка тут же сообразил, в чем дело, выхватил у меня дневник и стал читать подчеркнутые фразы: «Сматрели катакомбы. Тетя Женя ни много патирялась в тимноте. А потом нашлас. А Боцман ни нашелся».

Теперь я уже вырвал у Лешки тетрадь: «Сматрели кино и гатовели сашлык. А Боцману нидали, опять куда-то делся».

Мы переглянулись и покачали головами. Вот это да! Открытие! Всякий раз, когда на море происходило пиратское нападение, Боцмана в пансионате не было! Он, стало быть, как хищная птица покидал «Горное гнездо», улетая за добычей. Для морского разбоя! И тут мне еще вдруг вспомнился синий якорек на руке, которая держала мешок, куда мы «сдавали» пиратам свои ценности. А ведь у нашего Боцмана точно такой якорек!

– Во гад!
- выдохнул Алешка.
- А еще про подлодку поет, усталую.

Я машинально листал тетрадь, искал новые доказательства соучастия Боцмана в преступлениях на море. Ага! Вот и на суше. В ночь, когда из банка выкинули сейф, Боцман, как он объяснил нам всем наутро, заночевал у своего сослуживца по подводным походам.

– Все ясно!
- сказал я и захлопнул тетрадь.

– Не все, - вдруг серьезно проговорил Алешка.
- Ты чем подчеркивал, красной ручкой? Да?

– Ты же видел, - удивился я.

– А ты еще посмотри, - это он посоветовал совсем уж мрачно. В голосе его звучала тревога, и на лице была написана тревога.

Я снова раскрыл тетрадь.

– На полях смотри, - подсказал Алешка.

Еще новости! И как я сразу не заметил? Против каждой отмеченной красной пастой фразы на полях стояли крохотные, еле видимые карандашные галочки…

Значит, кто-то чужой смотрел Алешкин дневник. И значит, этот чужой тоже почему-то обратил внимание на эти совпадения. На эти ключевые, как сказал бы папа, фразы. Эх, где же ты, наш папочка? В какой далекой Австралии? Купаешься в океане? Кушаешь мясо кенгуру? Кидаешься бумерангами? А твои любимые дети - в кольце незримых врагов. В самом эпицентре криминальных событий. Между сциллами и харибдами.

– Кто?
- спросил Алешка, тыкая пальцем в тетрадь. И сам ответил: - Тетка Женька!

– Ты дурак?
- искренне возмутился я.

– А у кого еще ключи от нашей комнаты? У кого?
- Лешкин палец уже не в тетрадь тыкался, а мне в пупок.

Это довод, конечно, грустно подумал я. Такая красивая, веселая, умная… На свете всего две таких - она да наша мама. Я не мог согласиться с этим подозрением, все внутри сопротивлялось.

– Не может быть!
- уперся я без всяких доводов.
- Человеку надо верить!

– Она не человек, - прошипел Алешка.
- Она зеленая лупоглазая лягушка! Жаба!

Но тут я нашел, чем оправдать лягушку:

– А ты хоть раз за все это время запирал дверь?

– А ты?

– И я - нет.

– Значит, любой мог к нам прокрасться? А кто? Профессор? Р.М.? Боцман? Или Охранник? Ну уж не Охранник, это точно. Мы его всего два раза и видели-то. Один раз, когда он дрова на берег приносил, а еще раз, когда спал на раскладушке под ветками винограда.

– Ты как хочешь, - сказал Алешка, - а я этого так не оставлю!

Он сидел на кровати в одних плавках, худенький, решительный, с хохолком на затылке, и сердито жестикулировал.

– Какие-то бандиты покупают прекрасную научную подводную лодку для изучения подводных глубин, а вместо этого грабят на ней мирные пассажирские суда! Нет, вы подумайте!
- он вскочил и гневно заходил по комнате, шлепая босыми ногами.
- Ученые придумали, инженеры построили, а бандиты грабят, да еще собираются присвоить себе золото «Тасмании»!

– С чего ты взял?

– А зачем они тетрадь украли? Им, видите ли, сейфа мало! Самого большого в мире. Едем в милицию!

Тут он прав. Самим нам не справиться. Тем более что мы не знаем - с кем.

– Поехали, - согласился я.
- Только штаны надень.

Мы заперли комнату и пошли на пляж. По дороге Алешка заглянул на кухню и крикнул с порога:

– Теть Жень, мы покататься пошли, - и тут же захлопнул дверь, чтобы не услышать в ответ:

– Хорошо. Только рядом с берегом.

До города мы домчались быстро и без осложнений. Только Алеха всю дорогу трещал мне в ухо:

– Ишь, придумали! Бухнули сейф в море - кто его там догадается искать! Вскроют его под водой этим… как его… мультипликатором - и все денежки себе.

– Манипулятором, - поправил я.

– Какая разница!…

Мы оставили своего Горбунка в яхт-клубе и пошли в милицию. По дороге Алешка сказал:

– Тебе задание. Разведай у Лягушки про Охранника. Только осторожно. Чтобы она не догадалась.

– Как же я разведаю?

– Намеками. Понял?

Понял. «Как вы думаете, тетя Женя, ваш Охранник жулик или нет?»…

Дежурный в милиции довольно вежливо спросил нас:

– Чего надо, пацаны?

– Нам нужно поговорить с вашим начальником, - сказал я.
- По очень важному делу.

– У него этих важных дел - во!
- и дежурный поднял ладонь над головой.

Мы бы еще долго препирались, если бы не нашелся Алешка:

– У нас есть информация, - вполголоса, очень веско сказал он, потянувшись на цыпочках к краю барьера, - о местонахождении сейфа, похищенного из банка «Кредит».

Дежурный подскочил так, будто его кто-то укусил в… ногу.

– Старшина, - гаркнул он, - немедленно проводите граждан к полковнику!

У дверей кабинета начальника терпеливо сидели другие граждане, дожидаясь своей очереди на прием. Но у них не было ценной оперативной информации, и старшина без всяких объяснений провел нас через толпу ожидающих и распахнул двери. Секретарша чуть привстала над своим столом, но старшина движением бровей усадил ее на место и сказал:

– Быстро, Леночка, к шефу! Ребята по сейфу что-то принесли!

Леночка вспорхнула, щелкнула какой-то клавишей:

– Товарищ полковник! К вам посетители с информацией по банку «Кредит».

– Срочно - ко мне!
- прохрипело в динамике.

И мы оказались в кабинете начальника. Он привстал над столом, когда мы входили, в нетерпеливом ожидании, но, увидев нас, несколько разочаровался и грозно нахмурил брови в сторону старшины. Тот быстренько скрылся за дверью и плотно ее прикрыл.

– Прошу вас, - довольно вежливо сказал полковник, указывая на кресла возле его стола.
- Слушаю внимательно.

По мере нашего рассказа полковник несколько раз менялся в лице. Сначала оно было строгое, потом стало сердитое, потом крайне недоверчивое, потом оно подобрело, и он весело рассмеялся.

– Фантазеры! Жуль-верны! Но все равно - молодцы! Спасибо за информацию. Вы выполнили свой гражданский долг, - Он нажал клавишу селектора: - Леночка, две бутылки воды и две шоколадки! Срочно!

Если полковник думал так просто отделаться от Алешки, то он жестоко ошибался. Алешка закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и твердо заявил:

– Я не уйду из вашего кабинета до тех пор, пока вы не пошлете аквалангиста обследовать дно моря под окнами банка.

– Ах так!
- вскипел полковник и нажал клавишу: - Елена! Ни капли воды, ни куска шоколада!

Но Елена уже входила с подносом в руках. Тут и я добавил, но миролюбиво:

– Товарищ полковник, ну что вам стоит проверить эту версию?

Но Алешка опять оказался хитрее:

– Не упустите шанс завтра стать генералом.

И столько уверенности было в его голосе, что полковник смирился:

– Хорошо! Но если там ничего нет, я посажу вас в камеру «за введение представителя правоохранительных органов в заблуждение заведомо ложной информацией при исполнении им служебных обязанностей»!
- Он перевел дух.
- Вот!

Я испугался. А Алешка - нет. Он наивно, как-то совсем по-детски, пригрозил:

– А я папе скажу!

И это подействовало. Полковник был опытен и осторожен.

– А кто твой папа?

– Начальник отдела в МВД, - это было сказано Алехой так скромненько-скромненько. Даже жалобно. Будто за это его сейчас должны отругать.

– Как фамилия?

Алешка сказал. Полковник достал из глубины стола какой-то телефонный справочник, поискал оглавление, полистал и, найдя нужную строку, хмыкнул:

– Не врешь?

– Папа не велит, - съехидничал Алешка.

– Будь по-твоему, - согласился полковник Знаменский и отдал необходимые распоряжения.
- Пошли на берег. Водичку с собой заберите.

– И шоколадки тоже, - сказал Алешка, сгребая плитки с подноса.

В дверях полковник пропустил нас вперед и отомстил, укорив:

– Ты бы все-таки в милицию в штанах приходил.

А мы и забыли, что Алеха в плавках поехал, торопились… Мы вообще, надо сказать, за последнее время одичали немного без маминого присмотра. Ходили все время в плавках. Только к столу выходили в шортах из-за Р.М. А Леха еще на шее таскал свой камень на тесемке. Куда подвесил еще и две ракушки с клешнями.

Мы вышли на набережную, прошли немного до здания банка, присели на скамейку. Вскоре появился открытый милицейский катер и стал на якорь. Аквалангист в черном гидрокостюме, стараясь не привлекать внимания, сделал знак полковнику и бухнулся за борт. Полковник откинулся на спинку и закурил.

– А где папаша-то?
- спросил добродушно.

– В Австралии, - небрежно бросил Алешка.

– Эк его занесло, - посочувствовал полковник.

– Служба, - вздохнул Алешка, разворачивая шоколадку и предлагая полковнику дольку.
- Интерпол.

– Понимаю, - вздохнул и полковник, поглядывая на море, - сам при погонах.

И, наверное, замечтался о том, что завтра у него будут другие погоны, побольше этих. И лампасы на штанах генеральские. В это время рядом с берегом вынырнул аквалангист, снял маску и медленно поводил ладонью в воздухе. Мол, нет ничего.

– Ну!
- грозно повернулся к нам полковник.

Это уже был совсем другой человек. Но нас уже как ветром сдуло. Мы дунули в сторону яхт-клуба, плюхнулись на своего Горбунка и вылетели в открытое море. Но поторопились. Оказывается (об этом мы узнали позже), аквалангист, когда выбрался на берег, доложил начальнику, что, мол, сейфа на дне действительно нет, а следы его - громадная вмятина в песке, еще не смытая волнами, - есть!

– Догнать мальчишек!
- взревел полковник.

Но, как говорится, ищи ветра в поле!

Мы благоразумно, соблюдая осторожность, едва отойдя от города, свернули к берегу, спрятали меж прибрежных камней Горбунка и уселись, покусывая шоколад и попивая воду, наблюдать, как по морю туда-сюда носится милицейский катер. Потом ему это надоело, он вернулся в город, а мы в свой пансионат.

Глава VIII

Неожиданная находка

– Прокололись мы, - сказал я, когда мы карабкались наверх по каменным ступеням.

– Да, - вздохнул Алешка.
- Это я не сообразил. Эти бандиты просто не умеют включать этот… вестибулятор…

– Манипулятор, - терпеливо, как Профессор, поправил я.

– Какая разница!
- Алешка остановился на площадке.
- Они оттащили сейф в грот, спорим? Профессор говорил, что лодка очень сильная. Зацепили тросом и поволокли.

Жуль-Верн, как говорит полковник.

Но Алешка оказался прав (это мы тоже потом узнали). Правда, прав не совсем. Лодка не тащила сейф по дну, а буксировала его при небольшой плавучести. Оказывается, среди всяких умных приспособлений, которыми она была оборудована для всяких исследований, имелось устройство для подъема или транспортировки всяких тяжелых грузов. Это были такие малогабаритные понтоны, их прикрепляли к грузу и надували сжатым воздухом (вернее, особой газовой смесью) - груз немного всплывал - и тогда тащи его на мелкое место или поднимай на поверхность. Но мы этого тогда еще не знали…

– Ничего, я с ними разберусь, - и Лешка снова деловито зашлепал босыми ногами по каменным ступенькам.

После ужина я вызвался помыть посуду и, пока тетя Женя прибиралась на кухне, приступил к выполнению Алешкиного задания.

– Теть Жень, - начал я издалека, - а зимой здесь кто-нибудь живет?

– Нет, зимой здесь неуютно. Оставляю охрану и уезжаю в город.

– Ненадежный у вас Охранник. Спит целый день.

Она вздохнула:

– Какой есть. Он ведь тоже ученый. Как наш Профессор.

– Океанолог?

– Нет, электронщик. Специалист по компьютерным программам.

Я чуть не выронил тарелку. Вот как! Значит, получается целый экипаж. Подводник Боцман и электронщик Охранник. Который наверняка разобрался в управлении лодкой «Марфа» и вместе с Боцманом совершает пиратские рейды.

– Его институт закрыли, - продолжала тетя Женя, - он остался без работы, и я его взяла вместо сторожа…

Я больше не слушал ее. Мои мысли помчались дальше. Ведь если он может запрограммировать «Марфу», то значит, пропажа тетради действительно не случайна. Значит, бандиты в самом деле собираются отправиться на поиски золота! И что нам делать? Если мы расскажем о своих подозрениях полковнику Знаменскому, он… Страшно подумать, что он с нами сделает!

Алешка прав - пора вступать в решительную борьбу с бандитами. И я так грохнул стопку тарелок на столик, что самая нижняя из них разлетелась вдребезги.

– Иди спать, помощник!
- рассердилась тетя Женя, сверкая своими зелеными глазами.