Сокрушая великих. Книга 3

— Понимаешь, евгеники создают и удерживают баланс в нашем мире. А ты был той песчинкой, которая попала в их веками отлаженный механизм! Савва мне устроил целую презентацию с графиками и таблицами. По его выводам через пять-семь лет ты бы поднял мятеж против альф и ввергнул Гармонию в кровавую гражданскую войну.

— Но почему он не поговорил со мной? Я же ему не чужой человек!

— Евгеники анализируют нас. Круглые сутки. Анализируют наши поступки. Наши слова. И чем выше в иерархии находится человек, тем тщательнее его исследуют. К нам, как ты понимаешь, было очень пристальное внимание с их стороны. У них на всех владетелей есть психологический портрет. И Савва сказал, что даже если он с тобой поговорит, ты не отступишься. Да, на время затаишься, но потом твое желание властвовать безраздельно возьмет над тобой верх. Оно тебя с ума сведет, и ты обязательно начнешь пробиваться к замкам на орбите.

— Угу. Значит, для тебя графики и таблицы оказались более убедительны, чем я? Ладно Савва, почему ты мне не призналась⁈

— Потому что я тебя знаю. И тот факт, что ты сейчас сидишь рядом со мной, подтверждает мою правоту. В выкладках Саввы не было ошибок — Елагин, ты не можешь, просто не умеешь сдаваться!

Вот тут мне крыть нечем. Однако во всей этой увлекательнейшей беседе оставался всего один маленький, но важный нюанс — правду говорит мне Лора-Лэя или с ходу смогла придумать всю эту невероятную историю. Я обнял ее. Крепко обнял. И сказал:

— Я готов во все это поверить. Больше скажу — если все, что ты мне рассказала, правда, то я улечу из твоего воздушного замка и больше никогда не вернусь. Ты больше никогда не услышишь обо мне.

— Но Лэт…

— Не перебивай! Я еще не назвал своего условия.

— Ты не можешь ставить мне условия, у меня две тысячи воинов в замке. И Савва…

— А у меня есть это, — я поднял «Живорез». — И ни Савва, ни твоя охрана не сможет тебе помочь здесь и сейчас.

Лэя была прекрасным бойцом. И с того момента, когда она стала бетой, ее навыки только улучшились. Но я в боевой броне и при оружии. А на ней великолепное, но все-таки обычное платье.

— Хорошо. Чего ты хочешь?

— Ты должна показать мне сына.

— Да не…

— Должна! — с напором произнес я.

— Как ты себе это представляешь⁈ Я же сказала — он правитель половины мира!

— И твой сын. Я ни за что не поверю, что у тебя нет привилегии его видеть.

Я попал в точку. Лэя сникла.

— Завтра…

— Сегодня. Сейчас. Сажай шаттл прямо на этот балкон. Мы стартуем отсюда. И еще — мне надо кое-кого взять с собой.

Под кое-кем я имел в виду Энн, Яна и Альту. Бросить их на произвол судьбы в Доме Власти я не мог. Ведь они тоже стали для меня чем-то похожим на семью. А семья — это святое. Лидию с ее головорезами я с собой брать не стал, чтобы не посвящать в тайны семьи Елагиных. Да и толку от них на орбите никакого — один альфа разорвет всю нашу разношерстную компанию в клочья. С Лэей мы договорились, что Лидию высадят недалеко от базы старых подводных лодок. Там у нее появится шанс создать новый процветающий подводный город. Клякса и дед будут только рады такой силовой поддержке.

Также мы с Лэей остановились на том, что она полетит к Сынам без сопровождения. Без охраны, по-семейному. Она согласилась, потому что если бы я ее хотел убить, то сделал бы это на балконе. Одной из гарантий ее безопасности служило то, что шаттл шел на автопилоте. Мы никак не смогли бы изменить его маршрут.

Полет проходил в абсолютной тишине. Челнок вела сама владетельница. Нам с ней обсуждать нечего до того момента, пока я не увижу сына и не поговорю с ним. И кроме как поговорить, других способов проверить наше родство не было. ДНК-анализ проводить — бессмысленное занятие. Мало того, что мне неоткуда взять образцы своего оригинального тела, так и не факт, что Родион находится в теле, данном ему при рождении. Проверить церебрал можно, но его можно взломать. Поменять имя, родовую и классовую метку. Сделать это крайне тяжело, но для того, кто устранил меня, да еще и верхушку альф поменял, нет ничего невозможного.

Небо за бортом с набором высоты посветлело так, что глазным имплантам пришлось применить затемняющий фильтр. Скорость подъема у шаттла была высокой, яркое голубое небо темнело прямо на глазах.

— Мы в космосе, — объявила Лэя.

И без ее уведомления наш выход на орбиту ощущался по телам, теряющим вес. На небе разглядывать особо нечего, свет от солнца скрывал звезды, но под нами зрелище было, кончено, впечатляющее — с такой высоты Земля выглядела как настоящая драгоценность, сияющий сплав сапфира и изумруда.

— Половина всего этого, — Лэя заметила, что я залюбовался видом из иллюминатора, — принадлежит нашему сыну.

— Как… сыну? — Энн сидела позади меня.

Ее лица я не видел, но мог догадаться, какое сейчас на нем написано недоумение.

— Вопрос в том, является ли он моим сыном на самом деле.

— Когда ты увидишь… ты поймешь. Ты сразу поймешь!

— Вы нас простите, но что здесь происходит? — Альта выразила общий настрой моей команды.