Сокрушенная тобой (ЛП)

Как только его руки освободились, он обхватил меня руками, увлекая за собой на пол.

— Хейвен. — Я не могла удержать его. Мне понадобится ее помощь, чтобы вытащить его отсюда.

Когда я подняла голову, она вернулась в комнату с красной канистрой для бензина. Она начала выливать жидкость повсюду, запах был настолько едким, что я начала кашлять.

— Рем. Рем, нам нужно убираться отсюда. Вставай. Ты должен встать. — Я обхватила его за талию и почувствовала, как он напрягся, когда материал моей рубашки прошелся по его ранам. — Рем, черт возьми. Вставай. Вставай, — крикнула я.

Я попыталась подняться на ноги, но мои ноги были слабыми, и у меня не хватало сил поднять его с пола. Внезапно Хейвен оказалась по другую сторону от него, обхватила его руками, и мы вдвоем подняли его на ноги.

— Хейвен. — Его глаза были закрыты, но он знал, что она рядом и спасает его. Она была его близнецом, его второй половиной, его ангелом.

Она не произнесла ни слова.

Мы наполовину тащили, наполовину несли его к двери. Потом Хейвен остановилась. Она даже не взглянула на меня, передавая мне свой пистолет, затем потянулась в карман, достала спичку и чиркнула ею о дверную коробку. Спичка зашипела, загоревшись, и ярко-оранжевым светом осветила ее безразличное выражение лица. Затем она бросила ее через плечо в лужу бензина.

— Пойдемте.

***

Когда мы добрались до боковой двери, дым был уже густым. Треск горящей древесины был похож на выстрелы, и я каждый раз вздрагивала, боясь, что кто-то подойдет сзади и остановит нас, затащит назад или убьет.

Но вскоре я уже вдыхала свежий воздух, кашляла и отхаркивала пепел, попавший в легкие. Рем висел между нами, пока Хейвен толкала нас дальше, не останавливаясь, пока мы не достигли линии забора. Она ударила ногой по паре деревянных досок, и они свободно закачались.

Затем она подтянулась и ударила Рема по лицу. Я вздрогнула, но она не обратила на меня внимания и схватила его за подбородок.

— Рем. — Он вздрогнул, и я увидела, что его глаза открылись, остекленели и налились кровью. Он был почти без сознания от боли. — Встань на колени. Ты должен пролезть в эту дыру. Ты слышишь меня, Рем. — Когда она отпустила его лицо, я увидела отпечаток ее пальцев.

— Отпусти его, — приказала Хейвен.

— Но он…

Я не успела закончить фразу, потому что Хейвен схватила Рема за руку, и он рухнул на колени, выгнув спину от боли, пронзившей его. Я в ужасе уставилась на нее, мой рот был открыт.

— Боль заставляет тело делать больше, чем ты думаешь. — Это было утверждение, и у меня возникло чувство, что она знает об этом утверждение лучше, чем кто-либо другой. Потом я вспомнила о клейме, которое видела на ее внутреннем запястье.

Хейвен подняла доски, и Рем мучительно пролез через них, а затем мы последовали за ним. Мои ноги реагировали на нагрузку, иголки и булавки бешено впивались в плоть, но у меня не было нервозности, которая бы сопровождала приступ, и именно поэтому я продержалась так долго. Я была спокойна.

Рем был рядом со мной. Мы были живы.

Как раз в тот момент, когда за нами опустились доски, я услышала громкий звук взрыва и инстинктивно прикрыла Рема своим телом. Однако Хейвен ничего не ждала и схватила меня за руку.

— Шевелись. Полиция будет здесь с минуты на минуту.

— Но они могут помочь… — Мой голос прервался, когда она подхватила Рема, игнорируя меня. Я бросилась на помощь, и мы побежали по улице. Я заметила, что уличные фонари не работают, и задумалась, совпадение это или нет. Пять в ряд и один над синей машиной, которую она сейчас отпирала.

Я хотела было сесть на заднее сиденье вместе с Ремом, но Хейвен оттащила меня назад и вложила ключи в мою руку. Я подняла на нее растерянный взгляд.

— Я не умею водить, — заявила она, а потом перебралась на заднее сиденье вместе с Ремом и захлопнула дверь.

Я вырулила на дорогу, хотя понятия не имела, где мы находимся, — машина была очень старой и не имела GPS. Но Хейвен направила меня к шоссе, и, когда мы проехали первый знак, я поняла, где мы, и надавила на педаль газа.

Больница была не так уж далеко. Я начала сворачивать на съезд с шоссе, где был синий знак с большой буквой Н. Тут мне на плечо легла рука.

— Никакой больницы.

— Но…

Я посмотрел на ее лицо в зеркало заднего вида, и она покачала головой.

— Нет. Я только что взорвала дом… убила Алексу и двух мужчин. Олаф. Этот мерзкий сукин сын все еще жив. Если мы попадем в больницу и там появится отчет… он узнает, что мы живы. Лучше всего надеяться, что он думает, что мы все погибли в том пожаре.

— Хорошо. — Вот дерьмо. Не было никаких сомнений, что этот Олаф будет разбираться в случившемся. — Хорошо, мы поедем на ферму.

Я увидела, как она кивнула, а затем откинулась на сиденье, положив голову Рема себе на колени. На секунду взглянув в зеркало, я увидела, как холодное, жесткое выражение ее лица пошатнулось, когда она посмотрела на него. У меня возникло ощущение, что сестра, которую Рем когда-то знал, умерла в той больнице, а эта женщина… та, которая даже не вздрогнула, когда убила трех человек… она больше не была его ангелочком.