Сокрушенный

- Миска с разноцветными презервативами. - Эмма сократила расстояние между ними и села на краю дивана, она подобрала колени под себя и положила свои туфли на кофейный столик впереди. - Что еще ты требуешь в этом райдере?

- Диван, подобный тому, на котором ты сидишь.

Поглаживание ее руки взад-вперед по мягкой части дивана было столь завораживающим.

- Мило.

- Личная гримерка, чтобы я мог побыть один, когда мне это необходимо.

- И как же часто это случается?

- Намного чаще, чем ты думаешь.

Она подняла бровь в молчаливом вопросе.

Он взглянул на листы бумаги, лежащие на столике рядом с ее туфлями.

- Мне необходима тишина, чтобы писать. В последнее время не очень хорошо получается.

Ее взгляд остановился в том же направлении.

- Можно?

- Конечно. - Какого черта? Он никогда не показывал свои песни кому-либо до тех пор пока не будет доволен ими. Он никогда раньше не позволял женщинам так тщательно осматривать свои вещи. Тем не менее, было в Эмме что-то такое… Она обладала впечатлением спокойствия и естественного любопытства, которое оставило его довольным ею. Она не вела себя как фанатка и это было освежающе.

Девушка подняла верхний лист, затем следующий.

- Ты пишешь стихи перед музыкой?

- Всегда.

Третий лист присоединился к двум другим в ее руках и Джо задержал дыхание. Несколько ударов прошло прежде, чем она вернула листы обратно на стол. Еще несколько прежде, чем она встретила его взгляд.

- Это… красиво.

Красиво - это не то слово, которым его стихи называли раньше.

- Прошу прощенья?

- Немного меланхоличные и пугающие, но красивые. Ты - современный трубадур.

Он поймал себя на том, что смеется. Что это, дважды за сегодня? Это рекорд.

- Что смешного? То, что ты написал – поэзия. Я вполне уверена, что трубадур был композитором и исполнителем лирических стихов и песен.

Красиво. Боже, он порезал вену и закапал страницу, а она считает, что это было красиво?

- Надо воспользоваться этим в следующий раз, когда буду бронировать отель, - Трубадур.

- Ты бронируешь под вымышленными именами. - Это не было настоящим вопросом, больше похоже на заключение, озвученное вслух.

- Я нашел способ, как удержать голых женщин от вламывания в мой номер.

Она наклонила голову и изучала его с минуту.

- Ты шутишь, но… не находишь это смешным.

В его жизни чувство юмора мало помогало. Он был сломленным — это не то, к чему бы он допустил ее.

Эмма вытянула свои ноги и положила свои пятки рядом с туфлями.

- Ты не хочешь поговорить об этом, да?

Джо посмотрел на голые пальцы ее ног, покрашенные в ярко-розовый, на больших пальцах нарисованы два крошечных белых цветка.

- Неудобная обувь?

Она ухмыльнулась и положила голову на спинку дивана.

- Знаешь, тебе просто нужно сказать: “Смени тему, Эмма”.

- Смени тему, Эмма.

Ее улыбка осталась, но черт побери если частичка света не ушла из ее глаз.

- Моя подруга Элисон убедила меня купить их, чтобы надеть этим вечером, решение, о котором я буду сожалеть. Уверена, что выглядят они прекрасно, но они не созданы для прогулок.

- Элисон была на концерте вместе с тобой?

- Да, была. Она купила билеты. И подарила один мне.

- Так значит, ты - фанатка? - Это был наитупейший вопрос, не так ли?

- Да, фанатка. В конце концов билеты были в центре в первом ряду.

- Тебе понравился концерт?

- Да. У тебя отличное сценическое обаяние.

- Интересно. Большинство людей говорят, у меня прекрасный голос.

- Это правда, по крайней мере, когда ты не забываешь слова собственных песен. - В ее глазах появился интерес. - Но почему я должна хотеть быть, как все, и говорить тебе это?

- Что я могу сказать, - ответил он, смотря на ее губы. - Ты отвлекла меня.

- Ты уже упоминал это. - Она тоже посмотрела на его губы и провела языком по своей нижней, будто бы представляя его вкус.

Джо проглотил стон. Его член уперся в ширинку джинс, просясь на волю.

- Это правда. И, Солнышко, ты не сможешь быть, как все, даже если постараешься.

Она покорила его, черт побери, как никто другой. И дело вовсе не в соблазнительном теле и убийственных голубых глазах. С ней было просто говорить. Она не требует и не ожидает, что он будет кем-то другим, только собой — не суперзвездой, а просто мужчиной. Находясь рядом с ней, он действительно чувствует умиротворение. То, чего он не ощущал долгое-долгое время.

- Это хорошо или плохо?

Он подождал, пока она подняла взгляд к его глазам.

- Определено, хорошо.

Ее лицо озарила улыбка, временно ослепляя его своим блеском. Он развернулся к ней всем телом, пытаясь стать ближе. Ее аромат вторгся в его легкие, новый, цветочный и чертовски возбуждающий.

- В чем обязанности Гари?

Черт, это было похоже на ведро со льдом в его трусах. Эмма Трэверс ударила по его самомнению.

- Он глава моей службы безопасности.

- Твой телохранитель?

- Можно сказать и так. Хотя он не только охраняет меня, он также приходит, когда нужно уберечь фанатов от вреда.

- Как долго он с тобой?

- С первого турне. Около семи лет.

- Так он больше, чем глава службы безопасности - он твой друг?

- Да.

Эмма кивнула. Ее взгляд заскользил по комнате, прежде чем вернуться к нему. Она притихла на время, задумавшись, так как изучала его.