Сокрушитель

Местность мне незнакома, деревню не знаю, основную улицу только, так что у сторожил поинтересоваться не грех. В ответ раздались стоны. Искупаться было бы неплохо, но ближайшее место, речка, в шести километрах. У этой деревни родник, что впадает в мелкое озеро, а глубина у озера по щиколотку. Вся вода на полив уходит и быт. Так что о купании можно только мечтать, если только в бочке для полива, но местные их стерегут, а до моря далеко, чтобы скататься и вернутся. До берега моря сто семьдесят километров по прямой. Это мы и обсуждали, практически голышом устроившись в саду дома, у которого танки в ряд на улице стояли. Там часовой с карабином прогуливался, охранял. Учёба-учёбой, но о службе не забывали. Почти три десятка парней в саду устроились, в тени, кто как. Тут снова посыльный, в штаб вызывают. Не дадут отдохнуть в сиесту. Велел отдыхать дальше до моего возращения, чем порадовал парней. В такую жару и шевелится-то тяжело, не то что учёба. Ничего, быстро накинул форму, я в одних кальсонах отдыхал в тени, через соломинку потягивая охлаждённое красное вино. Грамм пятьдесят уже выпил. Хозяйка дома, где мы квартируем в саду, из своего винограда делает вино и настойки. Очень даже вкусные. И берёт немного. Я у неё шесть десятилитровых бутылей купил, вместе с тарой. С красным вином. Деньги были, почти три миллиона рублей. У немцев отбил, а те в банке Минска взяли. Тут и банкнотами, и золотыми, и серебряными монетами. Вот так приведя себя в порядок, посыльный за плетнём стоял, облокотившись о него одной рукой, и с большим удовольствием пил вино из стеклянного стакана, парни налили. Я одну бутыль на общий стол поставил, спокойно опустошали, без жадности, такое охлаждённое вино всем отлично зашло. Натянув сапоги, притопнул, и быстро пошёл к выходу. К калитке. Через минуту уже был в штабе. В комнате только двое, комдив и комполка.

— Ну что сержант скажешь? — спросил Кузьмин.

— Думаю побывать в Одессе, пока тишина и стоим. Кильки хочу купить, понравилась, вот привезу с собой парням из экипажа. С ржаным хлебом и варёной картошкой она отлично идёт.

— Я тебя не про твои желания спрашиваю, а про танки.

— А, вам танков не будет. Закрыт магазин. Большой амбарный замок.

Несколько секунд комдив смотрел на меня, и рявкнул:

— Пошёл вон!

Не скажу, что вылетел, но вышел быстро, вскоре вернувшись к своим. Снова раздевшись, устроился на своей лежанке, и продолжил потягивать вино. Я его стаканами потягивал. Как закончится, новое наливаю, а оно охлаждённое в погребе хозяйки стоит. Да два стакан и выпил, как компот, но ноги заплетались. Волевым усилием и остальным пить запретил, мало ли что. Через два часа, как уехал комдив со свитой, меня снова в штаб вызвали. Достали гонять туда-сюда. Хмель прошла, да и разбудили меня, сиеста была, все спали ученики, кроме часового.

— Ну тебя и язык. Комдив приказал снять тебя с танка и звание. Сам понимаешь, отменить прямой приказ не могу, подписан он уже. Пойдёшь ко мне наводчиком?

— А чего нет?

— Что на счёт танков?

— Для полка бы я достал, но комдив же их отберёт. Нет, даже начинать не хочу. И не уговаривайте.

— А танки нужны.

— Так интендантов теребите, это же их работа.

— Свободен, зайди в штаб, документы поменяй.

— Есть, — козырнул я.

К парням вернулся с новыми чистыми петлицами в руке. Срезал сержантские, парни, те кто не спал, за этим с интересом наблюдали, и начал пришивать новые.

— Сняли? — спросило мехвод с «КВ», выпуская в небо очередное облачко табачного дыма.

— Ага. Комдив распорядился. Сказал мало танков у интендантов угнал и полку подарил, вот и снял за это.

— А говорил в карты выиграл.

— Да какая разница? У нас они есть и это важно. Кстати, я в твой экипаж наводчиком вхожу теперь. С командования танком меня сняли.

— А меня куда? — спросил бывший наводчик.

А мой стрелок-радист хотел знать кто теперь командиром «полста седьмого» будет. Номер мы уже нанесли, от танков слегка тянуло свежей краской.

— Кого на моё место не знаю, комполка там вроде решает. А тебя боец, в безлошадные.

— Опять без машины, — проворчал тот.