Сокрушительное бегство

— Рассказывать особо нечего, — пожала плечами Ольга. — Я подкидыш. Воспитывалась в Забавицевском соборе Триединого дракона. Получила распределение к императорскому двору Евро. Назначена сопровождающей Нарвалской принцессы Викторинии. Вот и все.

— Краткая биография, — заметил я. — Только я почти ничего не понял. Может, ты поведаешь мне немного об этом мире, а то я…

— Ой, я и позабыла совсем, что ты пришел со звезд.

— Что-то вроде того.

— И совсем-совсем ничего не знаешь?

— Ничегошеньки.

Некоторое время Ольга в задумчивости царапает ноготками ткань простыни, а затем коротко знакомит меня с историей, географией и политическим устройством этого мира, всем своим видом опровергая утверждение, что женская глупость более сексуальна.

— Наш мир создал дракон. Это-то ты знаешь? Нет?! Ладно, расскажу с самого начала сотворения нашего мира. Сперва был бесконечный океан. Затем с пустого неба прилетела Луна. Она сотворила из небесной грязи гнездо и снесла огромное яйцо…

Вот вам и ответ, что первично — курица или яйцо.

— …а сама улетела назад, но недалеко, чтобы иметь возможность регулярно наблюдать за гнездом. Спустя положенный срок треснула наружная скорлупа. Она распалась на четыре больших куска. Каждый кусок выпал за свой край гнезда, но, удерживаемый прочной пленкой, остался рядом. Прошел еще один положенный срок, и треснула средняя скорлупа. Она наполнила четыре предыдущих куска своими драгоценными осколками, а поверх залила густым слоем прозрачного белка. Минул последний срок, и, наконец, из внутреннего яйца проклюнулся дракон. Его называют нынче по-разному: Триединым, Великим, Изначальным и даже Золотым. Но не в этом дело… Скорлупа его яйца распалась множеством мелких блестящих осколков, которые налипли на пустое небо и стали звездами. Дракон расправил крылья и породил ветер. Он дыхнул своим огненным дыханием на все четыре стороны, и заполняющий скорлупки белок загустел и стал землей. Так возникла Яичница. Но была она пуста и безжизненна… Затем дракон моргнул правым глазом, и из бездны океана выползли изначальные рыбы, превратившиеся в первых зверей. Моргнул вторым глазом…

— И появились люди, — попытался я блеснуть сообразительностью.

— Нет. Часть зверей обрела крылья и превратилась в птиц.

— Только не говори мне, что люди возникли в результате естественного отбора.

— Ну… дракону стало скучно, он поднял голову и увидел Луну. Попытался взлететь, но летать еще не умел. Он заплакал от огорчения. Четыре слезинки скатилось по его щекам, и упали каждая на один из четырех кусков скорлупы. Породив реки и озера. Те звери, что испили чистую драконью влагу, стали первыми людьми.

— У тебя такие красивые глаза, — признался я. — Извини, продолжай.

Растерянно затрепетав ресничками, Ольга вздохнула и продолжила повествование. Я облегченно перевел дыхание. За комплимент не убила и не покалечила — это вселяет надежду, что страх воинов князя Торригона перед рыжеволосыми девами-воительницами не так уж и обоснован…

— На каждой скорлупке возник свой народ, поскольку звери, обитавшие там, были разные. На севере от медведей произошли русичи. Я из них. На западе волки, испившие драконьих слез, основали империю Евро. На юге возник Идай — здесь первые люди получились из кроликов. На востоке из коней возникли орды ханийцев.

— А где мы сейчас находимся?

— Северо-западные приграничные земли Идая.

— Это хорошо.

— Почему? — удивилась прекрасная валькирия.

— Травоядные обычно довольно миролюбивые создания.

— Ты думаешь, идайцы питаются травой?

— А разве нет? Они же от ушастых кроликов произошли.

— Став людьми, они научились есть мясо.

«Или наоборот», — подумал я, но вслух этого не сказал, не желая перебивать рассказ Ольги.

— Сотворив мир, дракон хотел посмотреть, каким он получился, но днем звезды светили очень слабо, и он ничего не мог рассмотреть, а ночью, когда появлялась Луна, он смотрел лишь вверх — на нее. Тогда однажды темным днем дракон поднял голову и плюнул в небо. Так появилось Солнце. Обрадовался сперва дракон, но затем стало ему вновь скучно, и он сорвал со спины несколько необычных, черных чешуек и подбросил их вверх. Сверкнув в лучах солнца, они превратились в маленьких драконов.

— Я одного видел, — признался я. — В первый день. И, кажется, после ранения тоже… но не уверен — могло померещиться.