Сокрытое в листве

– Ты предлагаешь мне помощь? Мне от тебя ничего не нужно.

– Всем что-нибудь нужно! Как тебя зовут?

Мне стало интересно, почему ворона медлит и не пытается напасть. Неужели он действительно думает, что я просто так забрался к нему в дом и готов так легко его покинуть?

– Никак меня не зовут. Что же – пожалуй, ты действительно можешь мне помочь. Я сегодня, точнее уже вчера, сделал несколько записей, пожалуй, мне интересно твое мнение.

Ворона ожидал чего угодно, но только не этого. Впрочем, удивление вскоре сменилось яростью – он решил, что пришло время действовать. Не знаю уж, почему именно теперь – наверное, он понял, что уболтать безумца практически невозможно. Я увидел, как он напрягся всем телом, готовясь выхватывать свое оружие.

Я, наверное, сотню раз отработал этот элемент, посвятил ему часы и часы, прокручивал его в уме раз за разом, но в бою еще не проводил. На два удара сердца моя рука оказалась на рукояти моего оружия, еще на два оно было направлено на врага. Как музыка в пустом концертном зале.

В иной ситуации я бы улыбнулся и похвалил себя, но теперь было не до этого, кроме того, умение обнажить меч не стоит гордости. Ворона не был дураком – он расслабился и убрал руку от подушки.

– Достань свой пистолет.

– Какой пистолет?

А вот в дурачка ему играть не стоило. Я сделал вид, что раздражаюсь:

– Тот пистолет, который надежно бережет твой ночной отдых. Достань его из-под подушки.

Он достал тяжелое оружие, которое требовало настоящего мастерства для эффективного использования. Я грустно улыбнулся – столь многие получили в руки оружие, которым не могут в полной мере овладеть, что теперь каждый второй выглядит, как мастер, на деле не являясь даже подмастерьем. Впрочем, ворона вполне мог быть настоящим мастером. Я не расслаблялся ни на секунду, глядя на оружие в руке противника, как заклинатель смотрит на змею.

– Брось его на пол.

Ворона посмотрел зло, но сделал, как я попросил. Когда его пистолет, издав тяжелый стук, столкнулся с полом, я подобрал его и положил в свой карман. Теперь мой противник был безоружен, но в его взгляде было столько расчетливой, коварной злобы, что я не сомневался в его опасности. Он бросил мне глухо:

– Ты ведь знаешь, кто я? Знаешь, что я не простой человек! Тронешь меня, и за тобой полгорода начнет бегать. Они загонят тебя и спустят шкуру!

– Конечно, я знаю кто ты. Послушай, мгновения, которые тебе осталось прожить в этом мире, уже посчитаны и скоро подойдут к своему завершению. Попробуй не тратить время на злобу. Попробуй увидеть что-нибудь красивое и наполнить свою беспутную жизнь хоть чем-то по-настоящему прекрасным в последние минуты. Мне давненько не доводилось читать вслух – будешь моим слушателем?

– Чтобы ты потом убил меня?

– Да. Я все равно это сделаю. А так ты окажешь мне любезность, а я дам тебе еще несколько минут.

Ворона рассмеялся и пожал плечами:

– У тебя пистолет – с пистолетом спорить трудно.

– Нет, не трудно. Впрочем, тебе виднее. Итак…

Я взял свою записную книжку левой рукой, разумеется, не убирая пистолет, и стал читать:

И к франкам обращается великолепный Шарль:

«Люблю я вас и верю вам.

Вам довелось сражаться за меня не раз,

Немало вы мне покорили стран.

В награду вам оставить я готов

Сокровища, наделы, самого себя.

За побратимов отплатите лишь сполна.

За тех, кто пал вчера у Ронсеваля…»

Он бросился на меня, вложив всего себя. Это был его лучший шанс, и ворона это понимал. Я продолжал следить за ним краем глаза, поэтому заметил рывок. Не стоит обнажать меч, если не готов пустить его в дело – раздался неожиданно громкий звук. Как гром, который вдруг прогремел не за далеким лесом, а в ближайшем поле. Ворона дернулся в своем рывке и упал обратно на кровать, а потом начал сползать на пол. Он был уже мертв – я смог поразить его в самое сердце. Больные глаза были уставлены в потолок, а под трупом начинала растекаться кровавая лужа.

Я отрешился от всего и прислушался к себе. Более всего я боялся, что не справлюсь, что не смогу. Но вот вторым в очередности моих страхов был страх не выдержать давление свершенного. Я часто прокручивал у себя в голове этот момент и размышлял, на что будут похожи мои чувства. Теперь ответ был мне известен – чувств не будет вовсе. Кроме одного.

Я еще раз посмотрел на труп и не без досады произнес:

– Не стал слушать!

1