Сокрытые в веках

– У нее нет дома в привычном понимании этого слова. Мы располагаем данными лишь о местности, где она живет. Нам придется скитаться по лесам, горам и побережью моря. Готовы ли вы к таким трудностям?

– Они меня не пугают. У вас еще будет случай убедиться, что я не нытик. Возможно даже, что мое участие в экспедиции принесет свою пользу.

Появление Мари вынудило мужчин сменить тему. Через десять минут Маруф встал и откланялся.

– Вернемся к нашему разговору дня через три, – сказал ему Рене на прощание. – Мы тут посоветуемся пока с Доменгом. Поверьте, все гораздо сложнее, чем вы думаете.

Радушная хозяйка проводила галантного гостя до двери и вернулась, что-то с приятностью обдумывая и тая улыбку в уголках губ.

– Что скажешь? – спросил Рене Доменга, когда они остались вдвоем.

– Я бы его не брал, – довольно резко ответил тот. – Кажется, он тебя разжалобил своей исповедью.

– Ты просто ревнуешь, – поддел его Рене, – и совершенно напрасно. Супругом Метты, в любом случае, будет ужасный и могучий дракон, – он попытался изобразить ужасного и могучего дракона, но вышло не страшно.

Доменг улыбнулся и вернулся к теме разговора:

– Подумай, захочет ли она видеть Маруфа?

– А хочет ли она видеть нас? Разве она нас приглашала, давала надежду на встречу? Вспомни, она не проронила об этом ни слова при расставании. Мы сами хотим ее найти так же, как и он.

– Она не скрывала от нас, где живет, – упрямо отстаивал свои права Доменг, – а ему так и не сказала, хотя он упорно допытывался.

– А ты не понял причин ее молчания? Мы-то знаем, что она дракон, а Маруф не знает. Для нее открыться ему равносильно разоблачению. И она, конечно же, права. Не нам тягаться с ней мудростью. Какова будет реакция Маруфа на дракона вместо возлюбленной, трудно даже вообразить.

Мари зашла в гостиную убрать со стола и сердито спросила:

– Что у вас за тайны Мадридского двора? Как только я вхожу, у вас делаются глупые лица и вы замолкаете. Может, соблаговолите объяснить, зачем приходил Маруф.

Мужчины перекинулись многозначительными взглядами, и Рене сказал:

– Дорогая, мы тут прикидываем, стоит ли помогать Маруфу найти любимую девушку. Дело в том, что нам приблизительно известно ее местонахождение, а ему – нет.

– А почему вы решаете за девушку? Право, самонадеянность мужчин беспредельна! Предоставьте ей самой распоряжаться своей судьбой, – она измерила обоих взглядом, выражающим неоспоримое умственное превосходство, и, вздернув носик, удалилась.

– Гм, – промычал Рене, – кажется, она положила нас на обе лопатки. Иногда женщины оказываются удивительно прозорливы. Пусть влюбленные сами выясняют отношения, к тому же, если учесть, что Метта имеет возможность Маруфу не показываться, надо полагать, что мы ничем не рискуем.

Глава 2

Рене проснулся, отыскал глазами часы и, увидев, что стрелка движется к десяти, беспокойно сел, скинув с себя одеяло. Потом вспомнил, что сегодня выходной и снова хлопнулся на подушку. За распахнутым настежь окном лениво гудел воскресный Париж; залетный ветерок теребил прозрачную ткань занавесок и легко приподнимал край простыни. Где-то в соседней квартире пел Шарль Азнавур.

В спальню, волоча по полу мягкие велюровые уши, вошел бассет Роджер. Обойдя помещение и обнюхав все углы, он закончил движение у кровати, установив лапы в первую позицию и глядя на Рене поверх нижних обвисших век. Вид у него, как водится, был обиженный.

– Мари, – крикнул Рене, – кто-нибудь выгуливал собаку?

Ответа не последовало. Рене, ворча и жалуясь на жизнь, нашарил рукой халат, вдел ноги в тапочки и прошлепал на кухню, сопровождаемый недовольным псом. На кухне Мари не оказалось, зато в банке с крупой сидел хомяк. С невероятной быстротой работая маленькими челюстями, он нахально сверкнул в сторону Рене черными бисеринками глаз и заложил за щеку очередную горсть зерна. Рене взял его за шкирку, и хомяк, с лицемерной покорностью свесив розовые ручки, проплыл по воздуху до комнаты Доменга, где был водворен в скучную клетку. Кровать Доменга была пуста и аккуратно застелена, на письменном столе лежали раскрытые учебники по болезням животных. Рене растворил окно, впустив свежий воздух и шелест каштанов, и отправился по закоулкам квартиры искать Мари. Он обнаружил ее в ванной комнате – она плескалась в душе, что-то мурлыча сквозь шум льющейся воды.

– Мари! – Рене просунул голову в приоткрытую дверь. – Роджера выводили?

– Да, дорогой, Доменг гулял с ним.

– Ну ты, симулянт, – отчитал собаку Рене, – поменяй выражение морды. Глядя на тебя, вечно чувствуешь себя виноватым.

Пес оскорбился и ушел в коридор, откуда вскоре возвратился, держа в зубах изжеванный футляр от фотоаппарата Рене, виляя хвостом и глядя на хозяина подобревшими глазами.

– Так тебе и надо, – засмеялась за спиной у растерявшегося супруга Мари. – Он вас приучит к порядку.

Рене прошел в душ и долго стоял у зеркала, разглядывая отросшую рыжеватую щетину на помятом со сна лице.

– Мари, – позвал он, потирая колючий подбородок, – как ты считаешь, не отрастить ли мне бороду?

Мари прыснула: