Сокрытый в Тени Крыла

И заключенный дал. Пинком подбросив в воздух скамью, вторым пинком он отправил ее в полет прямо в балкон стражи, сразу подхватив поднос и швырнув его туда же. Капитан и помощник Муи успели среагировать. Оба нанесли встречный удар, ломая не самую прочную деревяшку, однако вылетевший сразу за скамьей поднос врезался в шею шиноби. Не смертельно, но тот сбил дыхание, пытаясь откашляться. Санджи поморщился, выскочек он не жаловал.

— Стража!

В двери столовой ломанулись надзиратели, до этого ждавшие команды. Однако калека запрыгнул на один из столов, одну сторону столешницы зацепил рукой, а вторую ступней. И рывком подпрыгнул вместе со столом, поднимая его перед собой, и толчком обеих ног отправляя в надзирателей. На основном выходе из столовой образовалась свалка, но надзиратели хлынули и из других выходов и бросились на возмутителя спокойствия.

И танец начался. Это не была драка. Это даже был не бой. Слишком велика разница. Калека оказался быстрее, сильнее, а техничнее. Но дело было даже не в уровне навыков, ведь надзиратели тоже тренировались, и тренировались не мало. Но здесь виднелась пропасть.

Тринадцать-девятнадцать просто схватился за дубинку первого подбежавшего к нему надзирателя, когда тот уже наносил удар. Схватил своей ладонью немногим выше ладони надзирателя. А затем точным ударом ноги в грудь вызвал болевой шок, от которого надзиратель отпустил дубинку и опал на пол. Калека перехватил дубинку и ринулся в бой, легко блокируя удары и играючи нанося ответные. И бил точно. Очень точно. Немногим позже Санджи узнает, что не один надзиратель не получил серьезной травмы в этот день. Ушибы, синяки и потеря сознания от ударов по голове. Ни одного перелома, даже порезов нет.

Соклановец Муи, наконец, поднялся на ноги, все еще потирая шею.

— Глуши его, — приказал капитан стражи, — а затем в лазарет. Скажи Мицуки, чтобы сделал ему какой-нибудь дрянной протез.

Шиноби сложил ручные печати и активировал технику.

Глава 4/4

Раздался стук в дверь, и хозяин кабинета недовольно выдохнул:

— Входите.

Вошедший помощник принес еще несколько бумаг:

— Асума-сама, это документы по делу…

— Я знаю, положи на стол и можешь идти, — прервал помощника Асума.

Он находился в очень скверном настроении. Смерть отца сама по себе не была событием приятным. И, что куда хуже, Хокаге-сама совсем не собиралась спускать клану Сарутоби все произошедшее. Во всяком случае, Асуме она передала длинный список проступков и откровенных преступлений, совершенных Хирузеном, который собрали ее люди. А он был вынужден это выслушивать, и не мог ничего сказать в ответ. Не мог, потому что понятия не имел, насколько эти обвинения обоснованны. И он вынужден был сдавать позиции клана, просто ради того, чтобы вся эта грязь не стала достоянием общественности, и чтобы кланы не получили обоснованных причин для того, чтобы разорвать Сарутоби на гору маленьких плюшевых обезьянок. А старейшины клана, со своей стороны, требовали держать позиции, и даже более, давить на другие кланы, будто всего этого компромата и не существовало. И никто из них даже не считал необходимым отвечать на вопросы Асумы о претензиях Хокаге. На все вопросы Асума получал лишь "фи! мальчишка, ты не имеешь права требовать от меня ответов!". Все было бы совсем плохо, если бы не поддержка Куренай. Делом женщина поддержать не могла, но хоть успокаивала его, что тоже было немало.

Помощник, положив бумаги на стол, удалился, а Асума начал чтение. Инахо Темуи. Простой генин, проходивший обучение в Корне. Ну, не совсем простой. Первым его капитаном был Кьюджин, что уже плохо для парня. С командой поучаствовал в нескольких не совсем чистых миссиях. Затем попал в Корень. А вот дальше выходило совсем плохо, для парня точно. Сарутоби успели поставить инцидент с убийством Третьего, как предательство Кьюджина. Для жителей деревни. Но вот говорить такое Хокаге было категорически нельзя. Реальную ситуацию понимали в верхушках кланов, понимали джоунины, понимали в АНБУ. Но было поздно, Кьюджина уже выставили козлом отпущения, и Сарутоби уже успели получить за эту выходку от Хокаге ответку. Все поблажки, полученные кланом за время правления Третьего, были аннулированы, и вдобавок к этому были внесены и некоторые санкции. Члены клана Сарутоби больше не могли становиться преподавателями академии, и им был перекрыт путь в управу Конохи. Да и политический вес скатился так, что дальше уже некуда. За кланом окончательно закрепился статус — "торгаши, а не шиноби".