Соль

Да нет, он даже ничего с ней не делал. Лишь наблюдал, любовался немыслимо светлой кожей. Вчера вечером она позволила ему прикоснуться к себе, намазать спину кокосовым маслом. Сомпорн вспомнил ощущение от прикосновения к нежнейшей, чистой коже, и все нутро его задрожало от восторга. Он и сам не мог понять, отчего так манит его молочно-белая кожа; он просто терял голову, что-то отзывалось в самой глубине души, волнуя почти до слез. Не то чтобы он считал темно-коричневую кожу тайских женщин некрасивой, нет! Однако их кожа не затрагивала те таинственные и глубинные струны… Кто знает, отчего одни выбирают одно, а другие — другое? Кому-то нравится шоколад, Сомпорн же отдавал предпочтение терпкому запаху спелых манго. Буддисты сказали бы, что он предрасположен к алебастрово-белой коже в силу неких событий в прошлой жизни. Это влечение запечатлелось в потоке его сознания, стало частью его кармы и пройдет с ним из одной жизни в другую и в следующую, пока наконец Сомпорн не прервет свой цикл страданий и возрождений и не достигнет нирваны.

Что ж, думал Сомпорн, бывают фетиши и похуже.

Кому-то нравится пеленать друг друга, точно мумии; некоторые женщины носят ошейники и едят из собачьих мисок на полу; есть мужчины, которые любят, когда на них, связанных, писают красавицы-библиотекарши. Один его знакомый возбуждался, наблюдая, как японки ковыряют в носу… Этот парень собрал коллекцию из сотен кассет и дисков, на которых школьницы в мультяшных нарядах в стиле «Сейлор Мун», деловые женщины и даже гейши засовывали пальцы в ноздри и доставали козюльки и клейкие сопли.

Тело американки из Сиэтла выглядело отвратительно. Оно превратилось в разлагающийся фуршет для насекомых. Сомпорну в первый момент захотелось вывезти труп за риф и бросить в океан. Остальное — забота приливов, акул, морских черепах и чаек. Но стратегически это было бы не лучшее решение. Правильнее показать пример остальным, хорошенько напугать рок-звезду, может, даже увеличить выкуп до двух миллионов.

Сомпорн решил сделать две вещи: отпустить семейку британцев, а тело американки выбросить в какой-нибудь бухте, поближе к модному курорту. Послание американскому музыканту: осталась лишь одна заложница, раскошеливайся, если намерен вернуть ее в целости и сохранности. Капитан Сомпорн хотел, чтобы Торк понял, насколько все серьезно.

* * *

Торк как во сне шел по вестибюлю отеля. Что-то было не так, он просто чувствовал. Откуда засранец из Бюро иммиграции узнал, что он поехал за деньгами? «Жучки» в номере? Телефон прослушивают? Кто-то его сдал?

Он добрел до бара и упал в мягкое кресло. Подбежала официантка.

— Пивка бы. Пожалуйста.

— Тайское пиво?

Торк кивнул, и девушка поспешила выполнять заказ. Музыкант неподвижно смотрел вдаль, в огромный открытый проем, на океан. Все, вляпался по уши. Кто бы посоветовал, объяснил, что творится на самом деле? Обычно Торк доверял своим инстинктам, интуиции, которая сейчас как раз подсказывала ему, что этот посольский придурок мутит воду. Террористы не похищают туристов, катающихся на слонах. Нет в этом никакой террористической угрозы. Террористы взрывают поезда в Мадриде и здания в Найроби. Зарабатывают деньги на экспорте афганского опиума и кашмирского гашиша. А похищение Шейлы напоминает обычный преступный налет. Схватить жену кого-нибудь побогаче и срубить бабла. Криминал в чистом виде, а вовсе не столкновение цивилизаций.

Торк сомневался, что его отправят в какую-то там тайную тюрьму. Ведь он — рок-звезда! Впрочем, испытывать судьбу больше не хотелось. Кто их знает, этих бюрократов-фанатиков…

Нужно поговорить с Хайдеггером. Посоветоваться pronto [7]. Но это рискованно. Если Хайдеггер прилетит на курорт, агент Бюро иммиграции все подслушает. Лучше на нейтральной территории. Выбраться из отеля. Торк не хотел нарушать «Патриотический акт», однако ему не оставили выбора. Шейлу нужно спасать.

Вспомнилось, как мама говорила «нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца».

Вернулась официантка, принесла пиво. Торк поблагодарил и направился со стаканом «Сингха» на поиски управляющей.

Вошел без стука. Француженка подняла голову, изобразила сочувственную, обеспокоенную улыбку.

— Ах, мистер Генри! Как вы себя чувствуете?

— Мне нужно позвонить с вашего телефона. И я хочу, чтобы мне поменяли номер.

Та кивнула.

— Разумеется!

Потом встала из-за стола и уступила свое место Торку.

— Спасибо.

Он сел и стал набирать номер. Француженка стояла рядом, собирая длинные каштановые волосы в хвост. Потом с извиняющимся видом спросила:

— Вам нужно поговорить наедине?

— Какая лучшая гостиница в Бангкоке?

Управляющая на секунду задумалась.

— Я бы остановилась в «Ориентал».

На том конце телефона раздался голос Хайдеггера, и Торк произнес в трубку:

— Бангкок. «Ориентал». Завтра вечером. — Повесил трубку и взглянул на Карол. — Вы этого не слышали.

— Конечно! — Повисла неловкая пауза. — Вы нас покидаете?

Торк покачал головой.

— Я оставлю за собой номер, пока не верну жену.