Соль для вкуса

Подпрыгнув от неожиданности на месте, я повернулась и столкнулась нос к носу с хозяином комнаты.

— Фу, какой ты грубый. — поджала я губу. — Тебя не учили, что с девушками так нельзя разговаривать?

— Ты не девушка, ты — монстр, решивший разрушить мою жизнь.

— Не драматизируй, парень. Мне плевать на твою жизнь. Мне в своей проблем хватает. Меня посадили в клетку с местным чудовищем и заставляют улыбаться.

— Тебя здесь никто не держит. Ты знаешь, где выход. — и рука, указывающая направление. — Так уж и быть. Помогу ради приличия. — на мои плечи опустились две мужские ладони и вцепившись крепкой хваткой, вытолкнули за порог.

Я и пискнуть не успела, как этот негодяй снова решил познакомить меня со своей дверью в упор.

Снять дверь с петель меня остановило только то, что имущество частично оплачено Димой. Харкнуть, облить дерьмом или просто написать маркером заветные три буквы тоже воспрещается. Стиснув от раздражения зубы, пошла в соседнюю спальню, где с превеликим удовольствием пожамкала лежавшую на кровати подушку.

Агггрррххх.

Вроде легче.

Значит здесь я буду жить? Просканировав помещение, скомбинировала в воображении идеальную комнату и уже решила, чем разбавить эту чрезмерную тоскливость. Что я там думала про жёлтые оттенки? Идеальное сочетание с синим. Добавлю колоритности.

Побродила немного по квартире. Петюша из своей пещеры не выходил. Что странно. Думала, что будет контролировать каждый мой шаг и нервно сопеть мне в спину, но нет. Что он там делает в полной тишине?

Заглянула в холодильник.

Мышь повесилась.

Яйца, лимон и сливочное масло. Мдааа. «Дракониха» его на диете что ли держит? Вот и отличненько. Наготовлю еды по колено, буду при нём уплетать за обе щёки, пусть захлебнётся слюной.

Какая я злая.

Не попрощавшись с чернявым, поехала домой. Мама с отчимом пробудут со мной ещё пять дней. Так что у меня ещё есть возможность набраться сил и заодно выучить пару новых рецептиков вкусных и очень ароматных пирогов.

У всех мужчин слабое место… нет, не только яйца, а ещё и вечно пустой желудок. Путь к сердцу наглого брюнета мне не нужен, так что можно проверить на зуб его стрессоустойчивость. Если что — ткну вилкой в глаз. Буду как можно изощрённее облизывать пальцы и громко причмокивать. Услада для ушей.

В оставшиеся дни я старалась уделить всё своё внимание маме. Перевозку моих пожитков на себя взял Дима. От меня лишь требовались своевременные ответы на очередные вопросы по расстановке вещей в новой квартире. Не знаю, как до сих пор ещё мобильный не прирос к руке. Смс сыпались с такой скоростью, что порой не успевала вздохнуть. Особенно радовали приходящие фото, где под руководством Димы по моей просьбе был изменён интерьер. И то и дело в кадр попадал Петюня с таким выражением лица, что я тут же бежала к компьютеру и добавляла ему в фотошопе «горькие слёзки» и надпись: «Неееееет…». Собралась знатная коллекция.

Каждая фотография была просмотрена и оценена подругами. Ночной чат в социальной сети был завален ржущими смайлами и советами «где» и «что» ещё нужно Петюше подрисовать.

Наступило утро, когда мама с Димой улетали обратно в Австралию и оставляли меня на «попечение» Петру, который стоял рядом в аэропорту и «любящим» взглядом сверлил дырищу в моей голове.

— Дети, умоляю вас. Только не отравите друг друга. Вы оба нам нужны невредимыми. — напутствовала мама, по очереди обнимая нас с чернявым.

— Сын, ты помнишь, что я тебе вчера говорил? — спросил Дима, всматриваясь в хмурое лицо брюнета. — Ты — мужчина, а не сопливый юнец. Никаких глупостей. Обидишь её, и я тебе башку оторву.

— Я это уже слышал. Много раз. — скривился Пётр, косясь на такую улыбчивую меня.

— Ну? — развёл руками в стороны Дима, приглашая меня в объятия. — Всё будет хорошо, малявка. — прошептал он, бережно прижимая к себе и целуя в висок. И вот тут до меня дошло, что так обнимать ещё долго не будут. Что остаюсь одна. Снова. — Мы вас не бросаем. Ты можешь звонить мне в любое время. Я буду доступен для тебя хоть ночью, хоть днём. Эй-эй! Ну ты чего? Отставить слёзы! — на затылок легла тёплая рука и стала неуверенно гладить по волосам. — Вот увидишь, вы с Петей поладите, и ты про нас даже не вспомнишь! Ну-ну-ну…

Я уткнулась носом в Димину грудь и никого не стесняясь громко всхлипнула. А ведь обещала себе, что в этот раз буду держать себя в руках. Но ощущение беспомощности захватило в прочные тиски. То, что я никак не могу повлиять на происходящее безжалостно сдавливало грудь и вызывало резкий эмоциональный спад. Чем больше Дима с мамой старались меня успокоить и окутать своим теплом и заботой, тем больше меня трясло, тем сильнее хотелось вцепиться в них и не отпускать.

Ну вот. Приплыли. И мама заплакала.

— Начинается… — донёсся сквозь толщу рыдающих звуков недовольный голос парня. — А можно обойтись без показательных выступлений?

— Если ты такой впечатлительный, то отойди в сторону и дыши глубже, чтобы успокоиться! — огрызнулась я, выглядывая из подмышки Димы.

На что Петюня лишь закатил глаза и раздражённо выдохнув уткнулся в свой телефон, не уделяя более мне внимание.