Соль для вкуса

— Ну что, дружище, познакомишь нас с новоиспечённой дочерью? — окидывает меня заинтересованным взглядом свидетель Димы и я непроизвольно сжимаюсь, чувствуя, что мне такое внимание отнюдь не нравится.

— Елизавета. — опережаю с ответом Диму и поднимаюсь со своего места, ощущая себя в безопасности, ведь с обеих сторон находятся два человека, которые отгрызут за меня голову любому, кто решит пойти против.

— И она не новоиспечённая, Коля. — заявляет Дима, продолжая держать меня за руку, что не осталось незамеченным для его друга и двух женщин вместе с ним. — Лиза уже давно мне не «как», а дочь. Я говорил тебе.

— Понимаю, как никто другой. — посмеивается мужчина, приобнимая, предположительно, свою жену и ухмыляющуюся Карину.

Мои глаза на пару секунд лезут на лоб, но также стремительно возвращаются на место, когда до моей поясницы в знак поддержки дотрагивается тёплая ладонь мамы.

— Меня можешь называть дядя Коля. — слегка склоняет голову мужчина, смотря на меня исподлобья странным взглядом. — Это моя жена Наталья, ну а с моей дочкой Кариной вы уже знакомы. — добивает меня ошеломительной правдой Димин друг и я, надевая маску доброжелательности, улыбаюсь и киваю его жене, напрочь игнорируя «трубкозуба».

Даже красивое красное платье, причёска и убийственный макияж не спасут её от «выделяющейся приметы» на лице. Хотя уверена, что со спины она шикарна, это да.

— Какие планы на будущее, Дима? — принимает серьёзный вид «дядя Коля».

— Про медовый месяц слышал когда-нибудь? — с ехидством уточняет отчим, усадив меня обратно между ними с мамой.

— Допустим. — облокачивается на столик свидетель. — А дальше? Породнимся ведь скоро, Фролов. На рождение внука-то приедешь или только мне исполнять роль деда?

На этих словах я сталкиваюсь с торжествующим выражением лица Карины и прикладываю немало усилий, чтобы не всхлипнуть от ужаса и тяжести всей правды, что крутится вокруг меня последнее время.

— Посмотрим на обстоятельства. — неопределённо отвечает Дима, пробегаясь сканирующим взглядом по плоскому животу Карины.

— Не увиливай, Фролов! — с укором в голосе произносит его друг. — Знаем мы, как ты боишься пелёнок и детского плача. Тебе всё взрослых детей подавай!

— Не переживай, Коля. До меня тоже дойдёт эта участь и что-то подсказывает, что Лиза тоже захочет устроить мне в скором будущем сюрприз. — мне достаётся нежный поцелуй в висок, в то время, как я, непонимающе свожу на переносице брови и устремляю вопросительный взгляд на улыбающуюся маму.

— Ты, наверное, хотел сказать «Вера»? — поправляю я, краем глаза замечая, как по стойке «Смирно!» выпрямляет спину Карина.

— Да ага. Дождёшься от неё. — вполголоса смеётся Дима, прижимая меня к себе. — Вся надежда теперь только на тебя, малявка!

— Ты сына-то со счетов не скидывай, Дмитрий. — вмешивается «дядя Коля». — Кстати говоря, где он?

— Да кто ж его знает… — небрежно отвечает Дима, разводя руками в стороны.

— А то нехорошо. — театрально качает головой друг. — Свадьба отца как-никак. — громко цокает. — Пусть не портит репутацию, а то мы ещё плохо о нём подумаем, да, Карин?

Моя рука дёргается и Дима, чувствительно сжимая мне пальцы, спешно замечает:

— Пётр никогда ничего не делает просто так.

— Ну… — ухмыляется мужчина. — Будем на это надеяться. А то не по-мужски бросать беременную невесту.

Моё сердце ухает вниз, и я с трудом чувствую своё тело. Ноги и руки становятся ватными, а живот скручивает в длительном спазме.

Что он сейчас сказал?! «Беременная невеста»?

— Невеста? — переспрашивает Дима, переглядываясь поверх моей головы с мамой. — Мы чего-то не знаем?

— Кааак? — охает «дядя Коля», натягивая улыбку, когда мимо проходит оператор, снимая наши шокированные лица. — Твой сын иногда меня поражает до глубины души. Не сообщить семье о том, что они с Кариной уже заявление подали… уму непостижимо.

В моём мозгу щёлкает и всю реальность перед глазами окутывает непроглядный туман. Вот и всё. Поднимаю стеклянный взгляд на «будущее» своего любимого мужчины и понимаю, что ничего не чувствую. Бум. Ничего. Пустота. Точка поставлена и Пётр, как автор истории поставил свою размашистую подпись. Книга закрыта.

Набираю в грудь побольше воздуха, вытаскиваю из цепкого захвата Димы свою руку, затем как под действием наркотического вещества прошу прощения у присутствующих и не прислушиваясь к зову мамы, бреду к лестнице, чтобы выйти из ресторана на улицу.

Всё ложь. Все слова. Все взгляды. Все прикосновения. С каждой мыслью, опровергающей чувства Петра, тону в меланхолии. Каждый факт его предательства как склизкие щупальца обхватывают моё сердце, не давая стучать в полную силу. Не позволяя функционировать как полагается. Разрушая меня изнутри. Добиваясь дисбаланса и разрывая связь между мозгом и сердцем. Вынуждая сжиматься от боли, но при этом не постигать умом происходящее.

Слышу позади себя тяжёлые шаги и стук каблуков. Родители.