Соль и пламя. Леди теней

— А мы деревню отстраивали год или два, жалко было глянуть. Ни домов, ни дворов, ни людей — одни тени, — Ильда запнулась, осознав, что для меня тени имеют другое значение. — Отца с матушкой я схоронила, покажу тебе, где именно, за могилками ухаживаю. Да вот твоего плеча все эти годы мне недоставало. Разбойники сразу увезли тебя на Острова Надежды?

Так вот, значит, когда его продали в рабство. Стоило догадаться раньше.

Дарго криво усмехнулся:

— Не будем о грустном. Я жив-здоров, не переживай о былом. Главное — мы встретились. Ильда, но где же отец твоей дочери? Мечтаю познакомиться с тем, кто украл твое сердце!

Она свела брови на переносице, сцепила пальцы в замок.

— А ты не понимаешь? — и обратилась к Лидде: — Малышка, иди, дай взрослым поговорить.

Девочка, помотав косичками, убежала.

— Что не понимаю? — Дарго подался вперед.

— Дурья ты башка, подумай. Лидде девять, напали на нас десять лет назад. Ну, понял?..

Даже я поняла и не знала, жалеть Ильду или славить ее. Она не только родила, но и воспитала нежеланного ребенка, и, если судить по малютке, стала для нее настоящей любящей матерью.

А вот Дарго перекосило, как от удара бичом.

— Что?! — Он вскочил. — Ты воспитываешь выродка от… от этих…

Он закончил грубо и сплюнул на дощатый пол. Ильда поджала губы.

— Дочка ни в чем не виновата.

— Виновата! В том, что зачата от твари.

— Думаю, вам лучше поговорить наедине. — С этими словами я выскользнула во двор.

Очаровательная малышка копошилась в земле. И как в ней углядеть черты захватчика, насильника, возможно, убийцы? Разве можно обвинять ребенка в рождении? Я присела рядом и улыбнулась:

— Что строишь?

— Крепость, — серьезно ответила Лидда, пальцем протаптывая вокруг импровизированного земляного домика не то канаву, не то ров. — Чтобы защитить нас с мамой.

— А почему вас нужно защищать?

Девочка встряхнула волосами.

— Нас не жалуют — так мама говорит.

— Теперь вам нечего опасаться, мамин брат, твой дядя, вернулся, он непременно разберется со…

Договорить я не успела. Входная дверь распахнулась, ударившись о стену, и наружу вылетел взбешенный Дарго. Вслед за ним бежала заплаканная Ильда, тянущая дрожащие руки к наемнику.

— Брат! Заклинаю, не будь как все!

— Они уничтожили нашу семью, мать, отца, продали меня, как собачонку, обесчестили тебя, а ты преспокойненько воспитываешь их семя?! Да ты не дура, ты хуже! Разбойничья подстилка!

Лидда тотчас вскочила и встала подле матери, загораживая ее от разъяренного Дарго. В глазах наемника кипела ярость, и на миг мне показалось — он замахнется для пощечины.

— Ты не тронешь ребенка. — Я вцепилась в его локоть ногтями. — Слышишь?!

— Она — дитя ублюдка… — скрежетал тот. — Я ее ненавижу…

Ильда в голос рыдала, а ее дочь смотрела на нас как на врагов. Взрослая не по годам, она была готова лично огородить мать от всех напастей.

Мои туманы скользнули к наемнику и впились в него, встали перед глазами непроницаемой пеленой. Он под их воздействием успокоился, тряхнул головой. Черты лица сгладились, стиснутые кулаки разжались.

— Уходи, брат, — попросила Ильда с деланым равнодушием, — умоляю тебя, иди своей дорогой и никогда не возвращайся к нам. Позволь мне вырастить Лидду хорошим человеком.

— Прощай, сестра, — и бросил мне: — Никаких нравоучений, Сольд.

Я лишь неодобрительно цокнула.

В первом попавшемся трактире Дарго заказал какой-то мутной бормотухи, не имеющей ничего общего с алкоголем, и жадно лакал ее в полнейшем молчании. Я жевала несъедобную отбивную, напоминающую подошву, вроде бы и не вмешивалась, но туманы не отпускали наемника, легонько поглаживали его кожу, успокаивая.

— Ты того же мнения, что и Ильда? — заговорил Дарго, ударяя кружкой по столу.

Хозяин трактира подбежал к нам и заменил пустую кружку на полную.

— Почему в грехах отца ты винишь несчастного ребенка? — Я уперлась щекой в кулак. — Твоей сестре нужна поддержка, ее и так презирают деревенские, неужели ты — тоже?

— Не сестру, но эту… это… отродье. — Он вновь присосался к бормотухе и пил очень долго, а когда вновь заговорил, голос стал неразборчив, глаза помутились. — Дни напролет я мечтал, как… как вернусь и… обниму… мы уедем вместе… отомстил бы каждому… а теперь кому мстить?.. этой вот?..

— Ты пьян, Дарго, — я встала и, кинув на заляпанную столешницу монету, потянула наемника, — идем.

Не без помощи одурманивающих туманов он поднялся и шатко поплелся к постоялому двору, где заснул, едва завалившись на кровать.

Праздничная ночь не замолкала, но громкий смех резал по живому. Теперь, когда я не была частью веселья, помешательство исчезло, и на душе вновь поселилась густая тревога. Одиночество проедало дыры. Не спалось. Я бродила по мокрой от росы траве, вдыхала осенний воздух, совсем мерзлый, предвещающий скорые холода. Близка северная граница Пограничья, где вечно седые горы, снежные бури и непрекращающиеся снега. С южной стороны тени соседствуют с Островами Надежды, потому там тепло, даже жарко, а почва невероятно плодородна. Там яблоневые сады и пахнет ванильной свежестью.