Соль под кожей. Том второй (СИ)

Я нарочно делаю так, чтобы он видел, что я его прочла, но ничего не пишу в ответ. Пусть помаринуется. Если бы он действительно хотел избавиться от «Рины», то просто удалил бы чат или не задавал глупых вопросов, когда ее последний ответ на фоне всего предыдущего диалога максимально красноречивый.

У меня есть пара часов свободного времени перед тренировкой, которое я могу потратить на изучение документов по сделке с Авдеевым. Теперь ее можно форсировать, потому что я в любой момент могу вернуть Андрея в строй.

Я заезжаю в какое-то кафе по пути, заказываю кофе и сендвич, занимаю столик подальше от посторонних взглядов, и открываю на ноутбуке все документы, которые получила от Андрея.

Во-первых, судя по тому, что я вижу, мой благоверный слил мне не только то, что касалось непосредственно сделки, но и кучу документов «для внутреннего пользования». Договора, финансовые отчеты со стороны «ТехноФинанс», несколько контрактов, которые Авдеев и его ребята увели у старого борова буквально из-под носа. Для меня это не какая-то секретная информация — для человека, который умеет слушать и слышать (а я таким себя считаю), вся необходимая информация уже существует в пространстве, достаточно просто прикладывать хотя бы минимальные усилия для анализа. «MoneyFlow» отобрали крупную кредитную сеть, в которую Завольский-старший регулярно вливал огромные суммы, чтобы поддержать на плаву до официального заключения контракта о слиянии. Но в последний момент те отменили все переговоры и уже через неделю стали частью финансовой империи Авдеева. Старый боров тогда чуть до инсульта не дошел — так яростно сучил ручками и ножками, но все равно уже ничего не смог поделать. И хоть все остальные эпизоды столкновения этих двух не были такими «вкусными», они все же были; Завольскому старшему есть за что ненавидеть Авдеева и совершенно не за что хотеть начинать сотрудничество. Но, тем не менее, договор у меня перед глазами — именно об этом, хотя и выглядит как передел сфер влияния с указаниями всех вводных: суммы годового оборота, уставной капитал, прочие тонкости, которые конкретно очерчивают ареалы охоты «ТехноФинансов» и «MoneyFlow».

Это, без преувеличения, договор о мире.

Но где Завольский — а где мир и покой? Я достаточно проработала бок-о-бок с этой гнидой, чтобы наверняка знать — он никогда, ничего, никому не прощает. Особенно тем, кто кинул его на бабки. Тем более тем, кто достаточно заматерел, чтобы перегрызть горло ему самому. А «MoneyFlow» очень даже на это способен. Я бы даже сказала — это единственный на сегодняшний день хищник, который может снять шкуру с Шерхана. И чтобы Завольский, прекрасно это зная — он всегда был бессердечной тварью, но никогда не был идиотом — добровольно заключал мир со своим потенциальным убийцей?

Я откусываю хороший кусок сендвича, отмечая, что он здесь действительно вкусный и не сухой. Делаю пометку почаще заезжать сюда на перекус и делаю то, чему меня когда-то научил мой личный дьявол — Данте.

Чтобы понять, что задумал враг, нужно изучить его повадки, понять, как он охотиться, как готовит удар и когда его наносит. Нужно залезть ему в башку. Нужно просочиться ему под кожу. Стать им.

Вот что-то, а Завольского-старшего я изучила вдоль и поперек. И хоть меня тошнит от одной мысли о том, чтобы примерить на себя его потроха, это нужно сделать. Не потому что я хочу все знать или заработать еще один козырь — даже на сегодняшний день я знаю достаточно, чтобы, при желании, устроить старому борову целую кучу проблем. Но даже если я разыграю карту со схемой и солью, куда нужно, все пути ввода и вывода — он все равно сумеет выкрутиться. Не без потерь, само собой, но живой и еще достаточно сильный, чтобы попытаться свести со мной счеты. Я же в такой ситуации остаюсь максимально уязвимой.

Как сказал бы Данте: «Ты подашь блюдо сырым, и не факт, что сама же им не траванешься».

Именно поэтому, я должна ударить так, чтобы Завольский больше никогда не смог встать на ноги. Чтобы он почувствовал то же, что чувствовал мой отец, когда против него ополчилась вся стая вчерашних однокашников, а ему просто выдрали зубы и не оставили другого выхода. Но даже в такой ситуации мой папа нашел в себе силы хотя бы уйти с честью.

У Завольского не будет и этой возможности.

Я разделываюсь с сендвичем и прошу еще один.

И так, что я сделала бы с «MoneyFlow», если бы думала как старый боров?

Точно не заключала бы мир, чтобы спокойно смотреть, как мой потенциальный вероятный убийца матереет, наращивает жир и точит клыки, которые обязательно — в большом бизнесе это аксиома — однажды вонзит мне в глотку. Но если именно так я и делаю, значит уверен, что от этой сделки выиграю только я. А лучшая победа в таком случае — самому посмотреть на агонию подыхающего врага.

Эта сделка — кубок мира, в который Завольский собирается добавить яд.

Точнее, уже добавил.