Соль уходящего лета... (СИ)

- Почему ты так уверена в этом? Тебе сколько? Тридцать? Тридцать два?

- Тридцать четыре…

- У тебя впереди целая жизнь… Ладно! Не буду – это звучит банально…

Лада улыбнулась краешком губ, соглашаясь с его последними словами.

- Просто иногда мы теряем ориентиры… Мне это очень знакомо. Но ведь нельзя сдаваться… Нужно найти в себе силы двигаться дальше… Твой бизнес… Вероятно, ты была в нем успешна… он приносил тебе удовольствие, почему бы тебе не вернуться к любимому делу, вместо того, чтобы прозябать здесь? – Ник говорил довольно запальчиво и эмоционально, сдабривая слова нервным движением рук.

Лада пожала плечами и, припадая на ногу, встала из-за стола. Она не хотела спорить с Ником и не хотела ему объяснять... Она даже себе не готова была признаться, что выбрала этот путь неспроста. Ее жизнь была покаянием. Покаянием перед погибшим мужем.

Глава 6

В тот день Лада спала дольше обычного. Пока запертые в сарае куры не подняли громкий, возмущенный произволом хозяйки крик. Тогда она выскользнула из-под легкого одеяла, умылась, не глядя в зеркало, и, накинув халат, выскочила на улицу. Главное - открыть птицу и насыпать им зерна, а уж после можно будет позаботиться и о себе.

Между кустами хризантем, высаженных возле сарая, мелькнул деловито вздернутый хвост.

- Бродский! Ну, слава богу, ты где бродил?

Лада подошла к заметно похудевшему коту и, осторожно присев на корточки, почесала того за ухом. На самом деле она не волновалась о Бродском. Он был известным Донжуаном и, в противовес всем канонам, октябрь на календаре никак не влиял на его либидо. Вольная любвеобильная душа Бродского готова была последовать за понравившейся кошечкой хоть на край света, и тогда он исчезал на день, а то и на два. Так что Лада уже даже привыкла к тому, что у ее кота была намного более насыщенная жизнь, чем у нее самой, и не пугалась, когда тот пропадал.

- Мя… - пожаловался Бродский.

- Истаскался весь! Не кормили?

- Мя…

- Сейчас-сейчас, только кур открою. Они первые попросили есть. Все по-честному, - объяснила Лада коту. За спиной раздался тихий гортанный смешок. Она резко обернулась.

- Ты всегда разговариваешь с животными?

Вспыхнув, женщина резко встала. Больная нога не выдержала такого пренебрежения и отозвалась острой болью в мышцах.

- Ох, - простонала Лада.

- Ты в порядке?

Ник подхватил ее за руку, сосредоточив на Ладе свой испытывающий взгляд. Еще вчера она заметила в его глазах нечто необычное, какую-то сумасшедшую энергетику, прущую из их глубины. Но только в утреннем свете, касаясь телом тела, обратила внимание на их удивительно яркий цвет. Его глаза были вовсе не карими, как ей показалось сначала. Глаза Ника были насыщенно-серыми. Такими же серыми, как штормовое море… Или затянутое тучами небо, или… Ну, вот… Опять. Она пялится на него, как дура! Резко отступив, отчего мышцы вновь отозвались болью, Лада заметила:

- Да, все хорошо. А насчет животных… Порой это мои единственные собеседники.

- И это твой выбор? – тихо поинтересовался Ник, и Ладе ничего не оставалось, кроме как снова на него посмотреть. Она не могла понять настойчивости мужчины. И злилась от того, что он взялся судить, ничего о ней толком не зная.

- Почему ты решил, что можешь меня осуждать? Только лишь потому, что помог мне?

Лада развернулась и, тяжело ступая, двинулась к сараю. Насыпала зерна, налила воды в поилку и уж тогда открыла дверь, выпуская птиц в закут. Петух-скандалист, будто бы почувствовав воинственный настрой хозяйки, обошел ее по дуге, глядя недобрым красным глазом – обещая, что в следующий раз она так просто от него не отделается. Лада горько хмыкнула. Собрала яйца в подол и торопливо вышла за калитку.

- Я не осуждаю тебя.

- Мы разве не закрыли тему? – удивилась Лада тому, что Ник еще не ушел.

- Правда… Я не осуждаю.

- А мне показалось, что именно это ты и делаешь. Что выглядит довольно самоуверенно, учитывая тот факт, что ты не бывал в моей шкуре и знаешь о ситуации лишь понаслышке.

- Ты так в этом уверена?

- В том, что ты ни черта не знаешь? – все больше злилась Лада.

- В том, что я не бывал в твоей шкуре, – так же яростно крикнул Ник. Потом зарылся пальцами в густые, давным-давно не стриженые волосы и выругался. – Так кто из нас самоуверенный? – тихо добавил он.

У ног мякнул Бродский. Лада подхватила кота с земли и прижала к груди, будто прячась за ним от проблем. В ней было слишком много собственной боли, чтобы впустить в душу еще хоть немного, но, тем не менее, она не смогла промолчать:

- Ты неспроста сюда приехал, ведь так?

- Меня сюда привело несчастье с сыном. Мне говорят – его нет. А я никак не могу в это поверить…

Ник запрокинул голову к небу, словно это была единственная для него возможность не дать пролиться слезам. Лада сглотнула:

- Прости… Я не хотела, Ник, правда… Порой я забываю о том, что боль – это не моя личная индульгенция.

- Да… Ты тоже извини.

Они замолчали. Лада теребила подол, размышляя о несправедливости жизни.

- Как его звали?

- Ник… Его звали Ник… Как и меня.

Лада кивнула, оглянулась на мужчину и медленно побрела к дому. Ник последовал за ней.