Соль уходящего лета... (СИ)

Лицо Ника пылало. Он подошел к обрыву утеса и подставил ветру лицо. Он был один очень долго… Даже дольше, чем был без сына. Пресытившийся… Очерствевший. Сосредоточенный на миллионе задач. Как будто разбавленный… Ему было совсем не до секса. И уж, конечно, не до любви. И вот сейчас то, чему он так долго не давал выхода, вырвалось из-под контроля и жидким огнем побежало по венам.

Он хотел ее. Дико хотел… Женщину, в чьих бедах он был виноват.

Ник опустил взгляд вниз. Туда, где в морской пучине в предсмертной агонии бились волны. Рев воды сливался с песнями ветра, и этот звук заполнял все кругом. Вытеснял из головы гудящие мысли… Оставалась лишь эта стихия – внутри и снаружи. Морской шторм… Огненные вихри желания. Соль на губах. Соль в глазах. Соль на теле… Она была бы соленой на вкус? Когда в последний раз он наслаждался вкусом женщины? И наслаждался ли?

Руки сжались в кулаки. Тесные джинсы сжимали в тисках болезненно напряженную плоть. Не думать о ней. Успокоиться. В кармане куртки ожил телефон. Этот номер был знаком лишь нескольким людям. Ник пошатнулся, едва устоял… Он не хотел брать эту чертову трубку, но не имел права не взять.

- Ник, привет… У нас новости по твоей девочке…

Он едва сдержал вздох облегчения. Непозволительная слабость для человека его положения.

- Говори…

- По донорству – ситуация сложная. Но в том, что касается усыновления, думаю, дело сдвинется с мертвой точки на днях.

- Почему не сегодня?

- Потому что человек, от которого все зависит, находится на больничном.

- Мотивируйте его выздороветь побыстрее. Ничто так не портит здоровье, как усилия по его сохранению.

- Мы сделаем все возможное, – хохотнули на том конце разговора.

- Сделайте. Времени нет.

- Да, я разговаривал с врачами, - голос собеседника Ника помрачнел. - Мы подняли на ноги всех. Но они только подтверждают прогнозы местных специалистов. У девочки практически не осталось времени.

- Значит, найдите ей донора как можно скорее.

- Ник… Это сердце. Детское сердце, там целая куча нюансов…

- Сделайте все, что можно, и все, что нельзя. Этого ребенка еще можно спасти.

Ничто в равнодушном тоне Ника не выдавало его истинного состояния. Волнения, непонятного возбуждения, вызванного своим участием в довольно странной битве, в которую он ввязался. Битвой со смертью, у которой на победу всегда было больше шансов. Но в этот раз он постарается сделать все, чтобы вырвать жизнь из ее цепких рук. На стороне старухи с косой – болезнь и отсутствие времени. На его стороне – связи и деньги. В большинстве случаев – последнее ровным счетом ничего не решает. Но иногда – это решает все.

Ник уселся на траву, согнул ноги в коленях, заставляя себя успокоиться. Как бы ему ни хотелось обрадовать Ладу, он не собирался торопить события. Уж лучше она узнает обо всем, когда решение будет принято. Когда ей отдадут малышку. Он не желал для нее лишней боли, если что-то в последний момент сорвется. Уж лучше наверняка.

Когда Ник, наконец-то, вернулся, в кухне никого не было. На столе в большой прямоугольной тарелке лежала горка свежеобжаренного бычка. И четвертинка лимона. Ник уселся на стул и в одиночестве приступил к своему позднему ужину.

К завтраку Ник вышел уже в десятом часу. Сначала он долго не мог уснуть, потом так же долго не мог проснуться… Удивительно, но он проспал аж до половины девятого.

- Доброе утро, - Лада ненадолго отвлеклась от плиты, мазнув по Нику взглядом своих зеленых глаз. - На завтрак оладьи… Ты не против?

Ник покачал головой:

- Абсолютно. Доброе утро.

Подойдя к Ладе вплотную, он потянулся к шкафчику и, коснувшись грудью ее спины, достал с верхней полки чашку.

- Я плесну себе кофе? – поинтересовался он.

- Да, конечно, - откашлялась Лада и принялась переворачивать на сковороде не до конца подрумянившиеся кружочки.

- Ты куда-то собралась? – спросил Ник, окинув медленным взглядом наряд собеседницы. Ничего особенного. Синие джинсы и белое поло, но на ее фигуре даже такой непритязательный наряд выглядел просто отлично.

- Да. Еще не знаю, правда, куда. То ли в больницу… то ли в детдом. Мне вчера позвонили, - взгляд Лады опять ускользнул, из чего Ник сделал вывод о том, что это был тот самый звонок, который все напрочь испортил, - и сказали, что сегодня Лидочку выпишут.

- Ей лучше?

- Лучше ей уже не станет. Но и смысла ее держать в больнице, как мне объяснили, нет. В детском доме имеется медик. Лида будет получать все положенное лечение.

- Зачем же ее положили тогда?

Лада поставила перед Ником тарелку и снова вернулась к плите.

- Она отключилась во время прогулки. Директор вызвал скорую. Лиду забрали.

- Что значит «отключилась»?

- Ее сердце не выдерживает. Случаются кризы…

Выложив в тарелку последнюю партию оладий, Лада выключила огонь, поставила сковороду в глубокую мойку и, наконец, села напротив Ника.

- Я тебя отвезу, - заметил тот, размазывая по золотистому кружочку домашнюю густую сметану. Определенно, если так пойдет и дальше, он поправится на несколько килограммов.

- Не нужно. Правда, мне уже неудобно…

- От чего?