Ветер ударил в лицо, стоило этому огромному мощному зверю заработать лапами. Женщина позади меня тут же обняла меня рукой за талию, в то время как я не сводила взора с горизонта, где пробуждалось ото сна ярко алое солнце моего мира.
Пришла пора возвращаться домой. Как бы я ни рвалась сюда всего несколько дней назад, сейчас моё сердце стремилось совсем в другое место. Всё внутри меня точно покрылось корочкой льда. Эти несколько дней я запрещала себе думать о том, что произошло во дворце. Я знала, что, стоит мне начать размышлять над этим, спасительный лед, что сдерживал осколки моего разбитого сердца всё это время, треснет. Я не смогу тогда добраться до дома. Мне кажется, я уже ничего не смогу, стоит этому произойти.
Глава 2
Возможности… сколько у него было этой эфемерной субстанции? Сколькими из них он успел воспользоваться прежде, чем стало поздно? Ни одной. Он знал ответ на вопрос, что крутился в его голове. Он не сделал ничего. Поздно ли теперь что-то менять? Или же у него остался последний шанс? На что он способен, чтобы не потерять и его? Сомнения? Нет. Это неопределенность. Впервые в жизни он оказался перед выбором двух дорог. И если раньше он без сомнения знал, какой путь его, то сейчас он спрашивал сам себя, чего будет стоить в его жизни иной путь, если у него хватит силы духа выбрать его. Раньше ему казалось, что смелость нужна на поле битвы или для сплетения одних интриг и распутывания других. Он не знал тогда, что на самом деле это просто. Он не понимал, что самое сложное, когда ты случайно оставил своё сердце и даже сам не понял, как это произошло. Сложнее всего отважиться и шагнуть вслед за той, которая неосторожно забрала его с собой.
Что произошло во дворце? Как мог сработать тот телепорт и забрать её из его рук, когда вся его магия, казалось, так крепко удерживала её? Что на самом деле он знал о ней, чтобы однажды вообразить, что она в его власти?
– Я идиот, – с придыханием сказал он, тяжело прислонившись лбом к прохладной глади стекла. За окном сгущались сумерки. Алания готовилась ко сну.
– Это уж точно, – раздался голос его всё ещё друга за спиной.
– Ты же знаешь, куда она отправилась?
– Нет, – не моргнув и глазом, соврал Трей. – Я никогда не спрашиваю, когда она уходит, она никогда не говорит. Это позволяет ей быть в безопасности, а мне – не опасным для неё.
– Слишком много деталей для правдивого ответа, – сказал я, повернувшись к нему лицом. – Скажи мне, я обещаю…
– Не надо, я не скажу и не поверю.
– Почему ты так поступаешь, могу я узнать? – прищурившись, спросил Рейн.
Некоторое время мужчина не отвечал, точно и не услышал вопроса друга, а после, будто что-то для себя решив, заговорил:
– Почему ты продолжаешь спрашивать? Разве ты забыл, кто твоя настоящая страсть?
– При чем тут?..
– Дослушай сперва, – оборвал его Трей, – ты хочешь вернуть её? Для чего? Допустим, ты решишь принять её в свой Дом, сделаешь её верховной наложницей, ведь даже женой не сможешь, посадишь под замок в своей резиденции, будешь проведывать её время от времени, рассказывая о том, как любишь, и о том, как она важна для тебя, так? Это лучшее, что ты можешь дать ей в рамках вашего мира.
– Но…
– Нет, про «но» расскажу тебе я. Соль не женщина, с которыми ты привык иметь дело, понимаешь? Её нельзя ввести в свой Дом и окружить роскошью, заботой, драгоценностями. Ради неё можно отказаться от мира, к которому ты привык, чтобы последовать за ней. Она ветер, она дождь, она огонь, небо и земля. Она такая же стихия. И как ты собираешься удержать её, если не готов ничего потерять? Это невозможно. Ты просто не понимаешь: чтобы быть с этой женщиной, нужно отвергнуть всё, что ты привык считать своим. Такова будет цена. И если ты не готов к этому, то не спрашивай меня о том, знаю ли я, где она. Ответ будет отрицательным.
– Я найду способ.
– Ты идиот, – усмехнулся Трей. – Как ты не понимаешь, она не человек. Она не рабыня вашей Империи. Она стихия, заточенная в плоть.
– Откуда такие познания? – Рейну не понравилось, что Трей говорит о Соль так, словно знает её, как никто другой.
– Сколько желчи, – вновь усмехнулся оборотень. – Не волнуйся, ревность ни к чему. Когда-то я был готов отказаться от своего мира ради неё, только вот ей это оказалось не нужно. Я смирился, я понял и принял, но не перестал любить, и у меня хватает смелости сказать тебе всё это в лицо, потому что я, волк во мне, преклоняется и чтит ту силу, что скрыта в ней.
– Ты говоришь так, словно для тебя нет никого важнее неё.
– Ты вряд ли понимаешь, – с едва уловимой грустью в голосе заговорил Трей, – но для мужчины, стоит ему встретить ту единственную, и впрямь не остается никого важнее в целом мире. Если ты всё ещё выбираешь, что для тебя важнее, то это всего лишь означает, что это не она.
– А может быть, это всего лишь показатель того, что я взрослый мужчина, осознающий всю свою ответственность за тех, кто под моим крылом? Тебе не кажутся собственные рассуждения незрелыми?
– Чушь, – отмахнулся Трей. – Всё чушь.
Рейн собирался возразить, когда их уединение нарушил легкий стук в дверь.