Соль земли

– Да разве в этом дело? Хотя таких случаев немало. Важно другое. Наука, научное исследование должно сопутствовать всякому делу, входить в него как составная, неотрывная часть. В промышленности такая форма найдена – заводские лаборатории. Постепенно они будут перерастать в цехи научно-исследовательской работы. В сельском хозяйстве хуже. А в сущности, каждый колхоз тоже должен иметь свои научно-исследовательские лаборатории с опытными участками, с программой научной работы.

– Вот немножко разбогатеем – всё заведём! Война, Мариша, задержала нас.

– Я понимаю. Но не только война. Кроме неё, есть ещё одна отвратительная сила – косность, неповоротливость.

– На голом месте государство построили сами, без посторонней помощи.

– Ты не снижай, Артюша, моего критического запала. Я всё это знаю и не хулю сделанного. Хочу, однако, чтоб мы шли ещё быстрее.

– А как по-твоему, эксперимент отца можно повторить в более широком масштабе?

– Почему же нельзя? Но учти, отец в своём начинании не одинок. Есть люди, у которых имеется более внушительный опыт. Ты лесообъездчика Чернышёва знаешь?

Артём не сдержал улыбки.

– Ещё бы! Могучий фантаст улуюльской земли!

– А ты знаешь, что у этого фантаста огромные знания? Он сейчас в моей группе выполняет ответственную работу по классификации лесов Улуюлья. Леса он знает лучше, чем я, хотя тебе известно, что твоя сестра почти доктор наук.

– Удивительно!

– Скажу тебе, откуда проистекает твоё прохладное отношение к Чернышёву. В данном случае ты излишне практичен. Ты смотришь так: «А что он, Чернышёв, может дать сегодня реально?» Оказывается, что реально сегодня он ничего дать не может. Твой интерес к нему падает. Но у него есть интересные мысли, есть взгляд на вещи, и это огромная ценность. Сегодня это ещё, допустим, практически не нужно, а завтра без этого не обойдёшься.

– Если быть честным, скажу тебе – ты права. И говоришь ты то самое, что говорил мне Максим.

– Вполне возможно, что говорю его словами. Мы много с ним рассуждали на эту тему.

– Очень права ты, Мариша. Отсюда же проистекала ошибка в моём подходе к делу Краюхина. Только отсюда! Казалось мне, что не реальны все его взгляды, что в них нет практической ценности.

– Я рада, что ты понимаешь это.

– Скажу тебе, краюхинское дело – это сильная для меня встряска. И вот что, ты не очень рассердишься, если я попрошу прислать Чернышёва на денёк в райком? Пусть он расскажет нам о всех своих замыслах…

– Хорошо, я пошлю его завтра же.

Они поговорили о делах в экспедиции, и Марина заторопилась. Артём отпускал её с неохотой. Оставшись один, он вернулся к молодым кедёркам, рассматривал их с удивлением, как будто впервые видел их в это лето, отмечая, как выросли и поднялись они. В памяти стояли слова сестры: «Сегодня это ещё практически не нужно, а завтра без этого не обойдёшься».

2

Афанасий Федотович Чернышёв принёс в кабинет секретаря райкома запахи тайги. От рождения он был очень смуглым, но сейчас он был не просто смуглым, а тёмно-коричневым. Крупные руки и лицо его были в пятнах смолы. Брюки, рубаха, сапоги тоже были в смоле и пахли смолевым дымом.

Он волновался, мял в руках пилотку, одёргивал гимнастерку.

– Садись сюда, товарищ Чернышёв. Чувствуй себя просто, свободно, как дома. И говори всё, что думаешь и знаешь относительно улуюльских лесов. Давно бы следовало нам пригласить тебя в райком, послушать. Ну извини, что так затянули. Другие дела за горло держали. Это но в оправдание, а в пояснение. А вы, товарищи, чего расселись по всему кабинету? Двигайтесь сюда, к столу.

Члены райкома и руководители районных организаций сгрудились напротив Чернышёва; заслышав стук карандаша о чернильный прибор, смолкли.

Чернышёв положил перед собой тетрадь, развернул карту Улуюльского края.

– Как мне, Артём Матвеич, касаться только Притаёжного района или говорить обо всём Улуюлье? – спросил Чернышёв.

– Говори, как думаешь. Притаёжный район, конечно, интересует нас прежде всего, но и об остальных нам полезно послушать.

– Ну вот, товарищи, наше родное Улуюлье – край лесов. Леса у нас разные. Основные площади заняты сосной, елью, пихтой, кедром, берёзой. Большие площади заняты кустарником, причём кустарники есть плодоносящие: чёрная и красная смородина, голубица, жимолость… Леса Улуюлья обладают неисчерпаемыми запасами кормов для животного мира. По этой причине животный мир Улуюлья несравнимо богаче других местностей. Человек ищет, где лучше, рыба – где глубже, зверь и птица – где кормов больше.

Чернышёв передохнул, вытащил из кармана платок и вытер выступившие на лбу крупные капли пота.

– Использование природных ресурсов улуюльских лесов составляет, по моим подсчётам два целых семь десятых процента.

– А как по Притаёжному району? – спросил Артём.

– По Притаёжному району показатель намного выше. Он доходит до пяти процентов.

– Скажи, товарищ Чернышёв, как ты исчисляешь процент? – послышался голос Череванова.