Солдат

  Позавчера мне исполнилось семнадцать лет и, по меркам родного государства, я стал совершеннолетним. Празднование этого события у меня, сироты, пять лет назад оставшегося без родителей, и проживающего на попечении общины, в батраках у старосты, прошло вполне обычно: распитие самогона на конюшне с товарищами, такими же, как и я, временно подневольными работягами, и здоровый сон. В общем, день как день и прошел он вполне предсказуемо. Мой последний день в родном поселке Лесном, который расположился в лесах неподалеку от хребта Пшаф с одной стороны и городом Горячий Ключ с другой.

  Ситуация вышла из под контроля в районе полуночи, когда ко мне в каморку проникла Верка, младшая дочка старосты, крепкая двадцатилетняя деваха, весьма разгульного образа жизни, которую батя никак не мог пристроить замуж. Не сказать, чтоб она была страшненькая или имела какой-то физический недостаток, врать не буду. На вид, Верка вполне нормальная и довольно симпатичная девушка, вот только мужиков любила сверх всякой меры и, наверное, не было в нашем поселке такого представителя сильного пола, с которым бы не провела развеселая старостина дочка ночь. Хм, видать, пришла и моя очередь.

  Не зажигая восковой свечи, стоящей в изголовье моего топчанчика, Верка скинула с себя шерстяное платье и залезла ко мне под одеяло. Тело ее было жарким, хотелось обхватить его руками и мять, прикасаться ладонями ко всем манящим выпуклостям, но было как-то боязно. Впрочем, девушка полностью взяла инициативу в свои руки, и у нас все сладилось очень даже удачно, три раза подряд.

  Уснули мы в обнимку, а когда рано утром я проснулся, то обнаружил, что надо мной нависают четыре бородатых лица. Одно лицо принадлежало старосте Никите, крепкому дядя с мощными кулаками, местному корольку, а три других, его амбалистым сыновьям: Семену, Игнату и Петру.

  - Вставай, зятек, - староста ласково, как родному, улыбнулся мне, и в усмешке обнажил свои желтые прокуренные зубы.

  Мне стало не по себе от таких слов, и я оглянулся на Верку, которая показала из под одеяла свою сонную растрепанную мордашку и недоуменно разглядывала отца с братьями.

  - Чего это, сразу зять? - попробовал я отмазаться. - Дядя Никита, что за дела? Ты ведь знаешь, я теперь свободен и сам определяю, что мне делать и куда идти? Какой зятек? Ничего не знаю.

  - Ах, ты, курвец, - улыбка не покинула старосту и стала еще шире, - мою девочку, цветок нераспустившийся, совратил, а теперь в кусты? Нехорошо так поступать, Сашко, неправильно. Придется тебе на моей дочке жениться. Ты не переживай, свадьбу в три дня сыграем, дом вам выделю, хозяйство какое-никакое, коровку, свинок, и станешь ты справным крестьянином, честным жителем Лесного.

  - А если я не соглашусь?

  - Тогда назовем тебя насильником и кастрируем, все по закону.

  - Папаня, - вклинилась в разговор Верка, - а чего это вы здесь? - как сытая кошка она потянулась всем своим дебелым телом, и ее горячее бедро коснулось моего.

  - Да, вот, доча, замуж за Сашку Грамотея тебя выдать хочу. Ты не против?

   Верка повернулась ко мне, окинула оценивающим взглядом и, своими словами, подписала мой приговор:

  - Нет, не против, справный мужик и мужем хорошим будет. Молод еще, конечно, но это еще и лучше.

  - Ну, - староста встал с табуретки, на которой сидел, - раз все согласны, счастья и любви вам, дети мои. Благословляю вас. Совет и любовь, как говорится.

  Никита и его сыновья покинули мою комнатку, а я задумался. Да, хитер староста, одним махом два дела делает, дочку беспутную пристраивает и меня, единственного грамотного человека из молодежи, кто в поселке живет, на землю сажает. Зря я с ним на прошлой неделе разговор завел, что в город уйти хочу, ой, зря. Оно-то, конечно, жениться я не против, и хозяйство завести, и дом, и детишки чтоб были, психология деревенская во мне крепкие корни пустила, но в семнадцать лет о свадьбе думать рановато, и не с Веркой мне мое будущее виделось.

  Тем временем, дочка старосты потянулась ко мне, поцеловала в губы и, склонив голову на мою грудь, сказала:

  - Ты не подумай, Сашка, я тебе верная буду. Ты только будь со мной всегда и ублажай почаще.

  - Верунчик, - приподнявшись, взглянул на девушку и спросил: - о чем ты говоришь? Ты мне не нужна, вот и весь сказ.

  - Куда ты денешься, дурашка, - ее руки шаловливо заскользили по моему обнаженному телу. - Сбежать ведь, все одно не выйдет, а папаня он такой, сказал, что кастрирует, значит так и сделает. Ведь нам хорошо было ночью, правда?

  - Хорошо-то, хорошо, ты баба горячая, спору нет, но мне здесь не место, да и подло это, подставлять меня так.

  - Жизнь такова, Сашенька, а ты ничего изменить не сможешь, так что покорись и прими все как есть.

  - Ну, ладно, - решил я схитрить, - раз уж дело так повернулось, пойду нам дом присматривать.

  - Подожди, не спеши, - Вера обхватила меня руками и навалилась сверху, - давай еще разок.