Солдат

Мой танк шёл третьим. Сначала мотоциклисты в форме с бляхами фельджандармов, изображая боевое сопровождение. Потом «Опель», это был не комдива, у трофейщиков взяли. А вообще водителей перестало хватать, даже командиры за руль сели. Вот и комдив управлял «эмкой», что выбрал как свою машину, а «Опель» со штабом и броневиком следовал за ним. Из трёх легковушек только две на ходу было, и все тот взял с собой. Даже часть машин, что не на ходу, были взяты на буксир, загружены и буксировались в составе колонны, в них бойцы сидели. Это он по броневику подсказку мою понял. Так вот, я двигался третьим, а за мной ещё два ЗИСа. Это вся колонна с бойцами и командирами, что были выделены полковником для уничтожения охраны лагеря военнопленных и освобождения наших. С учётом того, что тут почти четыре тысячи пленных скопиться успело, а охранял их неполный охранный батальон, рота и два взвода, остальное забрали к кольцу окружения, думаю, справимся.

Командовал тут тот же капитан-разведчик, неплохо зарекомендовав себя при захвате сборного пункта вооружения и зачистке деревни. По крайней мере, с нашей стороны потери были минимальные, и всё получилось. Основной колонны не было, остановились в стороне, вне пределов видимости, а мы неспешно, для видимости, покатили по дороге якобы мимо лагеря, что находился метрах в двухстах. А там спокойно повернули к лагерю, и только тут охрана начала напрягаться, да было поздно. Ударил пулемёт с мотоцикла, а тот встал, чтобы точность увеличить, и выскакивающие из палаток немцы, тоже наши палатки, падали, как скошенные. Из грузовиков посыпались бойцы и перебежками приближались к ограде, а мой танк уже выехал с дороги и, ревя мотором, направился к ограде. Работали оба пулемёта, пушка работала редко, но точно, Мальцев хороший наводчик. Вышек тут не было, но были пулемётные точки, обложенные мешками с землёй, вот с каждым выстрелом осколочного снаряда и разносило мешки вместе с расчётами за ними. Пришлось объезжать лагерь, всё же тот большой был, все пленные залегли с первыми же выстрелами. С этой стороны все пулемёты мы уничтожили, но с другой стороны те были в мёртвой зоне. Однако и тут тремя выстрелами подавили оставшиеся два пулемёта. Дальше бойцы доделали начатое, при нашей помощи. Пленных не брали. Оба пулемёта работали как бешеные, я то и дело подсказывал, где прячутся немцы. Что хорошо, тут было пусто, поле, укрыться негде, так что положили мы всех. А потом из подъехавшей колонны вышел комдив и толкнул речь, мы в это время выкидывали гильзы от снарядов и дозаряжали опустошённые диски к пулемётам, ну и боезапас пополняли.

А вообще полковник действовал толково. Никаких открытых дверей не было. Бойцы добивали раненых из охраны – тут действительно пленных не брали, в отличие от трофейщиков или того поста, где всех просто оставили, что плохо, информация разойдётся. Но командовал не я, а толерантный, блин, комдив. Наслушался своих политработников, мол, надо быть лучше немцев, и вот до чего дошло. Так вот, у лагеря, пока одни немцев зачищали, другие открыли ворота, но не выпустили толпу людей, а по одному к командирам направляли, что готовились их принимать и принимали. Узнавали, в какой части служили, специальность, звание и направляли по начавшим формироваться ещё на территории пункта сбора трофейного вооружения подразделениям. Зенитчиков к зениткам, артиллеристов к пушкам, водителей к машинам и так далее. Танкистов направляли ко мне, как мы и договорились с комдивом. А в лагере они были, я видел синие комбезы да редкие шлемофоны. Часть танкистов у меня забрали. Ещё при опросе, направили к броневику и обоим пулемётным броневикам, там нужны профессиональные экипажи. Остальных ко мне, и надо сказать, народу собралось немало, причём произошло два события. Меня окликнули, и я с радостью опознал пару бойцов из танковой роты нашего коммунистического батальона, мы даже обнялись на радостях. Приятно видеть своих боевых товарищей. Остальных не знал, из моего взвода никого не было. Ну и тут же были знакомцы Мальцева. Двое из его якобы погибшего экипажа, которые, узнав его, долго гоняли вокруг танка, раздавая пинки и отвешивая затрещины. Оказалось, тот пропал, когда за снарядами пополз в тыл. Танк вкопан был в землю, в капонире стоял. Он признался, что те немцы, что прорвались на их позиции с тыла, и взяли его в плен. Ну взяли и взяли, чего скрывать-то было? Героем казаться хотел?