Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947

В профессиональном отношении годы работы в Берлине были для меня прекрасной школой. Что могло заменить часто проводившиеся в моем кабинете дискуссии в присутствии генерал-лейтенанта фон Зекга, который так хорошо умел слушать, а затем подводить удивительно краткий и точный итог услышанному? Он был образцом офицера Генерального штаба и настоящим лидером, способным вести людей за собой! А блестящие лекции генерала фон Шлейхера, благодаря которым я получил столь глубокое понимание тогдашней политической ситуации? Жаль, что во время политического кризиса 1932 года он не имел возможности оказывать закулисное влияние на обстановку, а оказался на переднем крае событий. И разумеется, нигде больше я не смог бы в мельчайших деталях изучить проблемы всех видов вооруженных сил и родов войск, научиться понимать их взаимосвязь, сильные и слабые стороны и благодаря этому помочь строительству рейхсвера. Специалисты из военно-морских сил и авиации расширили мой кругозор и привели меня к пониманию и поддержке идеи о слиянии сухопутных сил и флота в рамках единого вермахта.

В 1924–1925 годах в сотрудничестве с майором Преу из управления по организации сухопутных сил я написал первый меморандум по вопросу о формировании Генерального штаба вермахта. При этом мне очень пригодились мои предыдущие контакты с Центральным бюро, которые стали поворотным пунктом во всей моей военной карьере. Работая там, человек привыкал думать и действовать как на переднем крае.

Деятельность рейхсвера была весьма интенсивной и плодотворной, пронизанной корпоративным духом, который заставлял всех желать как можно более быстрого достижения искомых результатов. Мы стали неким неполитическим образованием, далеким от каких бы то ни было партий. Фон Зекг нарочно проводил обучение таким образом, чтобы военнослужащие не заразились вирусом приверженности правым или левым взглядам. Рейхсвер был организацией, присутствие и действия которой обеспечивали бескровное разрешение любого внутреннего конфликта в период между двумя мировыми войнами.

В конце концов вооруженные силы, стоящие вне политики, незаметно превратились в точку опоры для правительств, избранных народом. Вопрос о том, следует ли солдату или командиру заниматься политикой, я прокомментирую позже. Сейчас же мне лишь кажется уместным и необходимым добавить, что исключения из этого правила «никакой политики», имевшие место в двадцатых годах во время событий в Ульме и Мюнхене, были подвергнуты решительному осуждению и что в первые годы существования национал-социалистической партии мы, военные, не проявляли по отношению к ней никакого сочувствия. То, что мне довелось видеть в Дрездене в 1933 году, добропорядочный гражданин мог стерпеть, только постоянно напоминая себе, что в случае кровавой революции все было бы гораздо хуже.

До 1933 года я избегал каких-либо контактов с партией. Поведение национал-социалистов на улицах и во время их парадов вызывало у меня отвращение. Я помню совещание офицеров, проводившееся в том же 1933 году в Дрездене, на котором военный министр генерал фон Бломберг в своем весьма неубедительном выступлении умолял военных проявить лояльность по отношению к национал-социалистическому правительству. Лишь в конце октября 1933 года, когда я как чиновник министерства воздушного флота получил возможность оценить методы режима, у меня стало складываться о нем более благоприятное впечатление. На этом я подробнее остановлюсь ниже.