Солдат империи

После Рождественских праздников 1869 года жизнь воинских частей и вовсе вошла в привычную для Ивана Арефьева и его товарищей колею.

Напомним, что Харьковский военный округ был образован еще в 1864 году и закреплен «Положением о военно-окружных управлениях»; в него вошли губернии: Курская, Орловская, Черниговская, Харьковская и Воронежская. В таком виде округ просуществовал до 1881 года; после его упразднения большая часть губерний отошла к Киевскому округу, а часть — Орловская и Воронежская — к Московскому. Все регулярные войска округа делились на два разряда: войска полевые (или подвижные) и войска местные. Нас, естественно, будут интересовать войска полевые.

К 1869 году система округов в достаточной мере уже позволила провести реорганизацию Военного министерства и устранить излишнюю централизацию, в результате был создан Главный Штаб.

В январе 1869 года новую структуру Военного министерства определяло Положение, по которому управление войсками в полной мере возлагалось на Военного министра, однако в рамках военных округов решение многих вопросов находилось в ведении Начальника округа, назначаемого Верховным Командованием, то есть царем.

Значимым этапом этого периода стала судебная реформа, в результате которой были созданы военно-окружные суды, дела нижних чинов рассматривались при этом полковыми судами, а утверждались командирами полков.

Службы нижних чинов непосредственно касался новый Устав о наказаниях: уголовные наказания предусматривали смертную казнь, ссылку на каторжные работы и заключение в крепость; исправительные наказания включали пребывание в исправительных ротах, тюремное заключение, лишение нашивок за беспорочную службу и, соответственно, перевод в категорию штрафных.

В связи с перевооружением пехоты в 1869 году полки начали получать первые винтовки Бердана калибром 4,2 линии, но в целом перевооружение затянулось на долгие годы; до 1875 года, то есть до ухода Ивана Арефьева в отставку, в ротах в большинстве случаев оставались привычные 6-линейные нарезные ружья.

Начатое ранее обучение солдат индивидуальным методам ведения боевых действий находило теперь все более широкое распространение. Высоко ценились грамотные унтер-офицеры, которые могли обучать солдат по современным методикам, соответствовавшим требованиям новой тактики применения войск вообще, и пехоты в частности.

Ивану вновь предложили остаться еще на три года сверхсрочной службы; он ив этот раз написал рапорт о добровольном отказе от отставки, на рукаве мундира унтер-офицера появилась еще одна нашивка из золотого галуна.

Причины были те же, что и раньше: иной семьи, кроме армейской, он не завел. Отметим, что Иван Арефьев мог считать свое положение вполне достойным — двадцать и более лет, по воспоминаниям современников, служили после начала реформ, как правило, только взводные унтер-офицеры.

Напомним, что срок действительной службы с 1868 года устанавливался в 10 лет; за предшествовавшие годы численность армии резко сократилась и в 1869 году составила около семисот тысяч человек.

При таких обстоятельствах полковые и батальонные командиры, видя в унтер-офицерах достаточно грамотных и умелых воспитателей молодых солдат, предлагали им добровольный отказ от отставки.

В соответствии с новыми идеями, которые настойчиво внедрялись в жизнь, обучение уставам, строю, стрельбе, рукопашному бою считалось необходимым проводить только личным примером, это и являлось основной задачей унтер-офицеров.

А опыта Ивану Арефьеву было не занимать, таких служак в Русской армии после увольнения в отставку большей их части оставалось едва несколько тысяч, в полку — человек десять-пятнадцать.

Курск, где размещались Штаб 31-й пехотной дивизии и Штаб 121-го Пензенского полка, губернским городом стал в 1779 году, то есть без малого сто лет назад. Число жителей перевалило уже за пятьдесят тысяч; дома обыватели строили почти сплошь из дерева, каменные принадлежали только дворянам да купцам. Весной город густо расцветал яблоневыми садами, особенно по берегам реки Ту-скори, за рекою зеленели поля и леса.

Роту Ивана перевели непосредственно в Курск; с удовольствием проходил он в первый раз по тихому, спокойному городу.

Так совпало, что в 1869 году, сразу после прихода пензенцев, в центре Курска разбили сквер, и теперь теплыми летними вечерами играл здесь полковой оркестр. В таком месте даже военные марши звучали по-особому мирно. Гулял мой прадед между беседками, останавливался, слушал...

Музыканты уже давно приметили Ивана; когда оркестр отдыхал, Иван подходил, здоровался. Среди музыкантов двое-трое были из тех, кого еще рекрутами обучал Иван солдатской науке на плацу и в казарме, когда полк стоял в Белоруссии.

Зимой в сквере, который постоянно расширялся, залили каток, осветили его фонарями. Сюда приходили гимназисты, студенты... Иван, глядя на них, свои забавы вспоминал. Коньков, конечно, деревенские ребята не имели, но зато с горок катались они лихо, на дощечках да облитых водой промороженных рогожах.