Солдат Империи. Книга вторая. Восход

– У нас осколочных снарядов нет, только термитные, – ответил я.

Переводчик замялся с переводом, грузный сириец с непонимание посмотрел на меня и на русском произнёс,

– Какая разница какие снаряды?

– Ну если для тебя нет разницы, то после зачистки деревни обстреляем противника.

– Пока будем зачищать, они уйдут на 5-7 километров.

– Не беспокойся, достанем, – ответил я и сказал своим,

– Обед откладывается. Как только сирийцы войдут в деревню, работаем по отступающим басурманам. Хотя, думаю, что и в деревне для нас будет работа. Поэтому, если есть осколочные снаряды, их использовать по отступающим, в деревне использовать экспериментальные. Всем всё ясно?

– Так точно, – ответили хором мои подчинённые.

– Тогда по машинам и за дело.

Я оказался прав, в деревне осталось ещё четыре бункера, в которых было одно орудие и три крупнокалиберных пулемёта. Нас обстреляли пулемёты, другую машину пушка. Пришлось уничтожить бункеры и снова отойти на исходную позицию и осмотреть технику после обстрела. Мой механик матерился на арабов, трогая следы от пулемётных пуль на броне.

– Что там? – спросил я механика.

– Мало-мало покусали, – ответил тот,

– Но ни чего серьёзного. Сейчас катки посмотрю и будет ясно, что по чём.

– Не затягивай, – ответил я.

Вторую машину обстреляла пушка, след от снаряда остался на лобовой броне. Ребят слегка контузило, вышла из строя электроника, которая не могла перегрузиться. Всё мигало и не включалось.

– Механик. В машину. Поднять лифт.

– Есть, поднять лифт.

Наблюдая в прицел, долго думал, как они уходят. Затем меня осенило: на гребне был выход. Басмачи, пригнувшись, выходили из лаза и ползком переходили в овраг, который с гребня спускался за деревней. Зарядив снаряд, навёл примерно на выход из лаза и нажал педаль. Выстрел. Снаряд скользнул по земле и растёкся метров на сто. «Не то», – подумал я.

– Опустить лифт.

– Есть, опустить лифт.

Я попытался выстрелить как миномёт, навесом. На дисплее появилась стрелка, которая указывала куда попадёт снаряд. «Будет перелёт», – подумал я и, всё же, нажал на педаль. Выстрел, затем ещё раз и ещё, корректируя между выстрелами.

– Механик, к краю обрыва, вперёд.

– Есть, к краю обрыва, – ответил он.

Я долго выбирал в какой ДОТ выстрелить, затем решил, что стрелять надо во все амбразуры. Наверняка от них шли ходы-сообщения, которые соединялись между собой. Я не знал, что, работая как миномёт, попал в конец оврага, где скопились около сотни душманов. Сгорели они, как тополиный пух, в ходах-сообщения зажарились ещё около двадцати игиловцев*. Сирийские солдаты стали входить в деревню, но не особо торопились, опасаясь попасть под наш огонь. Через два часа зачистка закончилась. Мы, взяв на буксир вторую машину, подтащили её на открытую местность и вызвали два вертолёта для эвакуации техники. Сирийцы ходили кругами около наших орудий, пытаясь заглянуть во внутрь. Мы их отгоняли как мух от мёда, особенно у кого были телефоны, что бы не фотографировали. Подошёл их командир, тот самый грузный сириец.

– Что за орудия? Я в академии Фрунзе не видел таких, когда учился, – попытался войти в доверие он.

– У нас много оружия, которые ты не видел, – ответил я, загородив ему люк в технику.

– Можно посмотреть? – спросил сирийский командир.

Я отрицательно покачал головой:

– Секретное оружие, не положено.

Сириец нахмурился и произнёс с обидой:

– Мы же союзники, а ты не даёшь посмотреть твои пушки.

– Знаешь, что такое военная тайна? – в свою очередь ответил я,

– Пока эти орудия не испытали и не поставили в войска, не могу.

– Я понимаю, – ответил сириец и добавил,

– Идём к нам, кушать будем. Вертолёт не скоро прилетит.

Два грузовых транспортника прилетели через шесть часов, без техники, только доставили снаряды и техников.

– Где техника? – спросил я, у майора, который прилетел с техниками.

– На платформах по шоссе везут, – ответил он,

– К утру будут.

– Ясно, – ответил я и пошёл в капсулу спать.

Проснулся я от сигнала в шлеме, надел его и услышал,

– Просыпайтесь, Вас вызывают на связь из штаба базы Хмеймим.

– Как служба?

– Потихоньку, – ответил я и зевнул.

– Я тебя разбудил?

– Сам как думаешь, время половина первого, – ответил я, посмотрев на часы.

– Вертолёт на подлёте, жду в штабе.

– Принято, – ответил я и, посмотрев в мониторы, открыл дверь капсулы.

Собрав личный состав, проинструктировал их. Через тридцать минут вылетел на базу. Там меня ждал Толстый и несколько инженеров, так же, полковник Махнов, сын Батьки.

Поговорив о технике, о недостатках, положительных моментах, от том, что не зря их изготовили, что где-нибудь кроме Сирии она ещё пригодится.

– Как новые снаряды?

– Это что-то. Даже лучше термитных. Правда на технике пока не проверили, только на дотах и капонирах, – ответил я.

– Так, три машины мы забираем в Россию, три ещё протестируем, но уже без тебя. Тебя ждёт Махнов, хочет с тобой что-то обсудить.

– Хорошо.

– Здравствуй, Росомаха.

– Поводырь, – ответил я.

– Есть одно дело, государственной важности. Требуется твоя помощь.

– Так я, вроде, не служу уже.

– Ошибаешься, служишь. И в звании полковника.