Солдат из Казахстана

— Куда ранен, спрашиваю?

— Не знаю… Жалко, в Берлин не попал… Ходжа Насреддин… — Он умолк.

Нас осталось лишь пятеро.

Немцы ответили нам на гранаты бросками гранат.

Гранат у нас было довольно, но немцев больше, чем нас. Мы растянулись вдоль траншей и старались не дать им опомниться. Бой шел на покатом откосе кургана, выгодном для нас и невыгодном для врага.

Дым начал рассеиваться.

— Костя, я дам по ним пулеметом? — спросил Василий.

— Ты видишь их?

— Вижу.

— Давай.

Пулемет, который немцы, очевидно, считали умолкшим из-за отсутствия боеприпасов, ударил им в лоб.

— За Петьку! — крикнул Василий. — Бегут! Побежали! За Самеда еще вам!

Он выпустил длинную очередь по бегущим.

— Откатились, собаки! Новую ленту давайте. Мне встать нельзя, под прицелом держат.

Я бросил ему новую ленту.

В это мгновение снизу, издалека, от самого моря, к нам донеслось «ура».

Первое «ура» нового десанта!

Если бы у пулеметов была душа, я вытащил бы ее и встряхнул так, что наш пулемет научился бы выпускать в минуту по тысяче пуль, чтобы бить немцев с тылу в поддержку десанту.

И вдруг я почувствовал то, чего не заметил в пылу напряжения: правая нога моя отяжелела, и, пошевелив пальцами ее, я почувствовал острую боль. Я понял, что ранен осколком гранаты.

— Володя, ракету! Самед, знамя! — скомандовал я и, поняв, что командую убитому солдату, поправился: — Коля, знамя!

Боец отделения Горина, Коля Любимов, бросился в кучу бетонных осколков искать среди них наше сбитое снарядами знамя. Леня Штанько, второй оставшийся в живых из их отделения, легко раненный в голову, крался наверх к Володе со снайперской винтовкой.

Я знал, что выход из строя командира может встревожить товарищей. Потому я старался выжать из себя самую громовую команду, на какую только были способны мои легкие и горло.

— Сосредоточиться всем на вершине! Боеприпасы собрать все туда же!

— Костя, я нашел здесь укрытие для пулемета! Взбирайся сюда! — возбужденно крикнул из разбитого дота Володя.

Он не знал, что я ранен.

Бой перекинулся к берегу. Нас оставили в покое: на нас не падали больше снаряды, автоматчики тоже отхлынули на прежние позиции за окопами. На склоне осталось на этот раз около трех десятков фашистов, убитых нашими гранатами и пулеметом.

Вася выбрался из воронки Самеда и втащил пулемет в развороченный остов бетонного дота. Володя пристраивал второй пулемет в образовавшейся при разрушении дота узкой трещине бетонной стены.

Я пополз к ним. Отсюда, в щель между развороченными глыбами бетона, виден был весь берег моря. Наши бьют немцев из минометов и пулеметов. Ветер рассеял над нами дым, и мы видим теперь продвижение нашего нового десанта.

Я пристроился рядом с Володей и взял бинокль.

Немцы, видимо, считают, что мы уже совсем бессильны. Я вижу отсюда, как они группируются для удара во фланг десанта.

Коля Любимов выскочил из обломков бетона со знаменем.

— Нашел! Вот оно! — радостно выкрикнул он, тыча древко в узкую щель между камнями.

Бедное наше знамя! Как оно было истерзано!

В это время с торжествующим гулом, как вчера, к полю боя пришли советские самолеты. Зенитки фашистов ударили из-за деревни. Белые облачка разрывов закурчавились в небе.

Теперь перед нами активная боевая задача. Не для того мы отдали столько бойцов, чтобы нас спасали, как ребятишек, попавших в беду. Мы солдаты и знаем, как делается война.

— Ракеты! — командую я Коле.

Он мгновенно принес из траншеи мешок ракет.

— Ребята! Я буду указывать самолетам цель, фашисты сейчас опять полезут. Приготовьте гранаты!

Теперь мы лежали все рядом в бесформенном бетонном укрытии. Нас пятеро. Два пулеметчика смотрят из щелей по склонам холма, чтобы не подпустить к нам автоматчиков. Два бойца лежат, разбирая гранаты, готовя их к бою. Я наблюдаю в бинокль.

Вот к правому флангу нашего нового десанта перебежками подбираются немецкие автоматчики.

— Ракета!

Красной полоской мелькнула она, указывая цель. Три бомбардировщика отделились от стаи стальных птиц и обрушились пикирующими клевками на кучу мышиных шинелей, сбившихся за холмом. В кучке шинелей взметнулась земля, высоко взлетело какое-то рваное тряпье. Еще удары. Еще.

Зенитки стреляют из-за деревни по самолетам. На фоне соседнего кургана мне удалось увидеть мгновенно скользнувшую вспышку. Я стал наблюдать в бинокль и разглядел сверху кучу людей в кустах. Здесь, конечно, и есть зенитная батарея. Здесь!

Ракета, как указывающий палец, ткнула зенитную батарею, скрытую между кустов и деревьев. Бомбардировщики клюнули над этим местом. Там тоже взрывы, взрывы и взрывы.

— Атака! — кричит Володя и нажимает гашетку своего пулемета.

Кинувшиеся было на нас немецкие автоматчики вынуждены снова залечь.

Я ищу новую мишень. Что еще указать самолетам?

«Фердинанды»? Танки? Вон они поползли под деревья. Взять их!

— Ракета!

Авиабомба, сброшенная с той стороны, вызывает потрясающий грохот: верно, взорвана автомашина с боеприпасами для «фердинандов».