Солдат ка Джейн. Натура (СИ)

  Нам даже сначала предложили купить рис.

  Дорогущий рис продавали наперсточками.

  Важные продавцы выглядели, как генералы армии.

  Мы посмеялись над наперсточками с рисом, а продавцы приняли наш смех за смущение.

  Больше нам дорогущие растительные продукты не предлагали.

  В мясных и рыбных рядах я и Бонни уже не чувствовали прежней пресыщенности и брезгливости.

  Вне нашей конфедерации Натура мясо и рыба - дорогие деликатесы, поэтому мы стали на них глядеть с другой точки зрения.

  Не фанатствовали, не хотели, но уже носы не воротили.

  Мы прошли мимо всех рядов с торговцами.

  Нам в спины свистели, улюлюкали.

  Поняли, что у нас нет денег даже на самую дешевую свинину и чёрную икру белуги.

  - Бонни, мне так стыдно, - я чувствовала, как мои щеки горят. - Вдруг, нас узнают?

  - Никто нас не узнает, поэтому не стыдно, - Бонни первая подошла к ведрам и бочкам с гуманитарными отбросами. - Даже, если наши лейтенат и капрал чудом подглядывают за нами сейчас - кто знает, какая техника подглядывания имеется на вооружении в имперской армии - то они не поймут, что мы унижаемся. - Бонни запустила руку в бочку с соленой черной икрой белуги. - Наоборот, они подумают, что мы пируем.

  - Стыдно-то как, - я тоже пересилила себя и зачерпнула ладонью икру. - Дикарка Жармионе мечтала о черной икре белуги, которая недоступна в их конфедерации.

  - Зато у дикарки Жармионе были крупы и сахар, о которых мы мечтать не смели. - Бонни с трудом проглотила порцию икры и зачерпнула еще. - В джунглях Эвкалипта овощей, ягод и фруктов больше, чем можно представить нашими, не избалованными растительной вкуснятиной, головками.

  Мир сошел с ума и перевернулся.

  - Бонни, головки не представляют и не думают, думают мозги, - я не упустила шанс подправить подружку. - Извини, - я с трудом глотала черную икру белуги. - Я не могу больше есть этот, так называемый деликатес.

  - Зато будет что рассказать, когда мы улетим с Натуры, - Бонни продолжала давиться. - Рассказать и вспомнить.

  Майор Небраска в офицерской столовой с гордостью предлагал нам угощаться черной икрой.

  Он даже не мог представить, что чуть подвядшую, уже непригодную для продажи, икру у нас на Натуре выставляют ведрами и бочками бесплатно для бедняков.

  А то, что остается, скармливают свинюшкам.

  - Я, пожалуй, свиного жаркого покушаю, - я с подозрением взяла из ведра кусочек мяса, понюхала - не пахнет тухлятиной.

  Запашок залежалости есть, но не тухлое еще. - Икра белуги в ротик уже не лезет.

  - А куда икра белуги тебе лезет, если не в ротик? - Бонни захихикала.

  - Джейн, Бонни, советую вам попробовать печеных крабов и лангустов, - немолодой мужчина наклонился над подносом с морскими запечёнными животными. - Не первой свежести, но выбирать не приходится, когда нет денег.

  - Спасибо, сэр, - я протянула руку к лангусту.

  Моя рука застыла, словно я превращалась в мраморную статую.

  Разумеется, в мраморную, а не чугунную и не пластмассовую, потому что я миленькая девушка.

  В чугуне я бы смотрелась некрасиво.

  - Вы нас знаете? - Бонни чуть не подавилась икрой.

  - Но как? - я сразу перехотела кушать. - Если вы человек в чёрном, то сейчас вы не человек в черном, потому что голый, как и все граждане.

  - Почему я не должен вас знать, Джейн и Бонни? - Мужчина удивился не меньше нас. - Вы же добрые девушки, всегда подбрасывали мне еду, или даже маленькую монетку.

  Сами вы деньгами не богаты, но меня поддерживали.

  - Вы слепой, который сидел на углу Пятой авеню и Рю Пигаль? - я узнала почти старика.

  Несомненно, он - глаза белые, ничего не видят.

  Впрочем, за чужие глаза я не отвечаю.

  Почему белые глаза ничего не видят?

  - Я там сидел, покушаю, и снова сяду, после того, как покушаю здесь, - мужчина наощупь искал самого большого краба.

  - Мистер, мы вашего имени не знаем, - я пропищала.

  - Мало кто интересуется именем нищего, который на углу собирает милостыню, - слепой не обиделся. - Моя фамилия Рокфеллер.

  Я работал директором банка, поэтому пенсия мне не положена из-за слишком незначительной должности и непрестижной.

  - Моя мама тоже директор банка, - Бонни опустила головку.

  - Бонни, ты перемазалась черной икрой, - я тыкала пальчик в щечки подружки. - Ты - рыба белуга.

  - Рыба белуга лучше, чем я, - Бонни притворно обиделась. - Рыба белуга, когда свежая, хоть каких-то денег стоит.

  Дядя Рокфеллер, - Бонни выбрала самого большого лангуста и вложила в руку слепого. - Возьмите этого, у него бочок красный, значит, краб не из самых простых.

  - Спасибо, Бонни, - Рокфеллер с благодарностью принял краба от Бонни.

  Я пожалела, что сама не догадалась подать ему краба.

  - Вы нас даже по именам различаете, - я проблеяла с извинениями.

  - Ваши имена я запомнил, потому что вы все время, когда проходили мимо меня или подавали милостыню, то хихикали и называли - Джейн, Бонни, - Рокфеллер оторвал жирную ногу краба.

  Слепые не видят, но зато лучше чувствуем.

  Я запомнил ваши ароматы свежие, по аромату - вам же не больше и не меньше, чем по восемнадцать лет, Джейн и Бонни, - нищий не спрашивал, он уверен. - Я знаю, что вы очень близкие подружки.