Солдат королевы

— Скажем так, ни только ты… — заметила Ольга. — Как теперь будем выбираться из этой передряги?

— Я ничего не знаю про этот мир. Сама в курсе, что выбрались мы отсюда, когда мне было шесть. Что я могу посоветовать? Введи меня в курс дела, что и как с этой работорговлей, — попросил Эдвард, повернувшись к девушке, стараясь говорить шепотом, чтобы быть случайно не услышаным.

— А что говорить… — пожала плечами Орлинка. — Рабства в Руре нет, зато оно есть и процветает в соседней Аквилании — стране, где большинство территории занимают пустыни и песчанные дюны, среди которых редкими клочками жизни расположенны оазисы городов. Столица Магдабад, правит Аквиланией Эмир Шах правитель жестокий и коварный. В Магдабаде расположен порт и самый крупный невольничий рынок на всем побережье. Еще при правлении твоей матери Виктории поступали слухи, что в провинции Асанж частенько пропадают люди. Алкасар хотел этим заняться, но откладывал все на потом. Его главной целью был Редгорд. Скорее всего нас привезут в Магдабад и продадут какому-нибудь купцу за бесценок…

— Значит надо бежать в порту… — перебил ее лекцию Суворов. — Когда мы окажемся на рынке, то шансов сбежать уже не будет.

— Это точно! — подхватила Орлинка. — Только как это сделать? Скорее всего нас повезет туда сам Арсен под охраной этого жуткого Шрама.

— Надо поспать, — вдруг сообщил ей Эдвард, — утро вечера мудреннее! Завтра все выясним.

Он оперся поудобнее о полукруглый борт судна, прикрыл глаза. Рядом устроилась Орлинка. Он боком ощущал тепло ее горячего девичьего тела. От этого ощущения ему сразу посветлело на душе. Наступила умиротворенность и покой, и, несмотря на шум, он вскоре почувстовал как из липкой полудремы проваливается в здоровый крепкий сон.

Утро насутпило неожиданно. Открылся люк надо головой, впустив первые солнечные лучи и свежий морской воздух в темный, полный несчастных людей трюм. Яркий свет ударил по прикрытым глазам. Заставил проснуться. Эдвард зажмурился и с трудом разлепил веки. В проеме угадывалась устрашающая рожа боцмана Шрама, правда, на этот раз он, кажется, улыбался.

— Ну что скотина?! — весело спросил он. — Мы вышли в море, так что бежать теперь некуда! — за его спиной кто-то противно заржал, как молодой жеребец на выпасе. — Жрите!

В люк полетел мешок, наполненный сухими, зацветшими лепешками. Многие из них рассыпались. Люди, которые на «Счастливчике» сидели довольно давно бросились подбирать куски, образовав кучу-малу. Начали вспыхивать ссоры и ругань. Орлинка брезгливо отвернулась. Она не могла поверить, что человек настолько быстро превращается в животное, ведомое лишь одним инстинктом насыщения.

— Помните, мою доброту! — продолжал орать Шрам. На шее у него болтался боцманский рожок, если хорошенько подпрыгнуть, потянуть на себя. Можно было бы его свалить вниз, прокачать ситуацию с заложником, но так ли Арсен дорожит своим подручным? Суворов скрежетнул зубами и пошел за своей порцией лепешок. Корабль водить он не умел, да и вряд ли среди голотьбы, дерущейся за лепешку сыщется такой, так что с наполеоновскими планами о захвате судна стоит повременить. Хотя бы пока…

— Эй, новенькие?! — окликнул он Суворова и Орлинку. — Вы чего, как не родные? Еще вспомните, как добрый дядя Шрам давал вам поесть, когда попадете к какому-нибудь Шаху!

Эдвард покосился наверх, но солнечный свет мешал увидеть Шрама.

— А попить? — спросил он. Наверху раздался смех, потом голос боцмана.

— А нужду справить тебя не сводить? Где девка?

— Зачем она тебе? — за их переговорами внимательно следил весь притихший трюм.

— Капитан желает с ней переговорить! Сейчас мы спустим лестницу. По ней подниметься она одна. И чтобы без глупостей у меня! Иначе устроим вам тут кровавое побоище.

— А если она не станет подниматься? — Суворов сжал непроизвольно кулаки, желая только, чтобы сволочь боцман быстрее подставился. Вот тогда он отведет над ним душу.

— Тогда вы воды и еды не получите до конца плавания, — сотня глаз резко уставилась на девушку, зажавшуюся в углу. Они испепеляли ее взглядом, а она сжалась в комочек, стараясь стать как можно незаметнее.

— Выходи! — отчаянно закричал один из будущих рабов, одетый довольно в приличный костюм, который когда был таким, а сейчас превратился в лохмотья. Толпа угрожающе качнулась в сторону девушки, но на их пути решительно встал Эдвард, готовый принять бой один против всех, но его остановил решительный голос Орлинки.

— Эд, я пойду! Так будет лучше.

Она встала со своего места и пошла к люку, в котором улыбался боцман Шрам. Тут же сверху опустилась веревочная лестница. Толпа испуганно шарахнулась от нее, и Суворов понял, что многих из тех кто здесь находится уже к нормальной жизни не вернешь. Они смирились и превратились в настоящих рабов, для которых приказ хозяина закон.