Солдат королевы

— Ну-ну… я тебя не оскорблял. Будь мужчиной и прими смерть, как положено, ты кажется тоже жалован графом за битву у Великой Реки, так… — он не договорил, а сразу бросился вперед, нанося резкие рубящие удары сверху вниз. Суворов скользнул в сторону, даже не надеясь их парировать. Затылок, ушибленный при падении, горел огнем, но надо было собраться. Отто резко развернулся на пятках, не давая зайти себе за спину, хищно улыбнулся.

— А ты неплохо поднаторел в фехтовании… — оценил он. — Тем приятнее будет тебя убить!

Снова град ударов, которые с горем пополам, но удалось отбить. Отто крутнулся волчком и легко коснулся острием меча правого предплечья Суворова. Боль обожгла руку. Кровь начала медленно сочиться по рукаву. Казалось, что граф всего лишь играет с ним, как кошка с собачкой, а убить может в любой момент.

— Ну вот, до первой крови… — удовлетворенно кивнул он, рассматривая дело своих рук, и снова без перехода бросился вперед. Резко изменил направление, вновь крутнулся на месте. Суворов даже не заметил этого движения, только тень мелькнула перед глазами. Бок окрасился кровью. Саша отшатнулся и почувствовал, как под ногами осыпается площадка. Тело противно ухнуло куда-то вниз. Он вдруг ощутил вязкую пустоту внутри себя, а потом ноги окончательно потеряли опору, и Суворов провалился вниз.

Ударился подбородком о какой-то выступ, противно клацнули зубы. Он взвыл от боли, в кровь сдирая пальцы ухватился за какуй-то ветку. От резкого рывка запястье чуть ли не выдрало с мясом, но каким-то чудом он смог удержаться. Видимо, он заигрался и ступил на самый край откоса, земля обрушилась, а теперь… теперь было уже все равно! Лишь бы Эд и Вика были живы, и не попали в руки рурцам.

Над вершиной скалы появился довольный собой Отто. Он улыбался и даже ехидно подмигнул висящему над пропастью Суворову. Коснулся напряженных пальцев, которые мервтой хваткой схватились за спасительный куст, мечом. Острая сталь могильным холодом обожгла Сашу. Тот, сжав зубы, терпел.

— Как я долго об этом мечтал… — проговорил граф, слегка резанув по пальцам Суворова. Кровь брызнула, оставив багровый след на руке. — Теперь с тобой будет покончено, а безтебя Виктория и ее сынок не смогут ничего!

— Это ты так считаешь! Ты еще будешь валяться в ногах королевы и просить, чтобы казнь тебе выбрали менее мучительную!

— Храбр! До глупости храбр! — с сожалением сказал Отто, замахиваясь для последнего удара, желая одним взмахом отрубить пальцы Суворова и сбросить того в пропасть. Саша зажмурился от страха, но вдруг над головой раздался булькающий звук, что-то горячеее и липкое брызнула на зажмуренные веки, легкий шорох, а потом все стихло.

— Ну и долго ты там будешь висеть? — Суворов, открыв глаза, с радостью увидел стоящую над заколотым военным министром Каталину. В одной руке она держала окровавленный меч, а другую подавала Саше, чтобы помочь вылезти на площадку.

— Ух… — выдохнул тот с облегчением. — Как же хорошо, что ты любишь нарушать приказы!

Глава 28 Когда никому не хочется и никому не надо…

— Именем королевы Катрины! — громко обявил глашатай на центральной площади Твердыни. Народа было немного. Кое-где толклись кучки нищих, надеявшихся на подачку богатеев, парочку торговцев, да крестьянский люд, который речь глашатая застала прямо на площади. — Слушайте! И не говорите, что не слышали! Благочестивая королева Катрина, да продлятся ее дни на этом свете волею Единого, повелевает… В условиях военных действий, прямой агрессии сепаратистски настроенных Тагарцев, открыто высказавших неповиновение центральной власти и уничтоживших налоговый караван, никто из настоящих, патриотически настроенных рурцев не может находится в стороне от беды, в которую попала его родина, а засим, в Руре, Твердыне и окрестностях объявляется всеобщая мобилизация. Всем жителям страны мужского пола предписывается явиться на сборный пункт и записаться в ополчение. Королева Катрина искренне надеется, что ее призыв будет услышан и правильно понят всеми слоями общества. И все станут на защиту Отечества от коварного агрессора, как один!

Народ в толпе зашушукался, подался назад с площади, но этому помешали несколько конных взводов из комитета тайных дел, которые тут же приступили к сортировки мужчин, находящихся на площади.

— В случае неповиновения королевской воли, — продолжал глашатай, — отказавшиеся вступить в ополчение будут объявлены государственными изменниками и понесут наказание, которое в данном случае может быть только одно! Смертная казнь!

Плач женщины, от которой силой несколько военных оттягивали мужа, оборвал речь глашатая. Редгорд отвернулся от окна и задернул шторы. За столом в его кабинете сидели Катрина, Крид и Олау — все те его верные соратники, которые остались в живых в кровавой мясорубки последних дней.

— Ты думаешь это поможет? — королева, как всегда бледная, словно неживая, а ей она и была, обратилась к старейшине, который сосредоточенно морщился, будто стремясь что-то просчитать.