Солдат на войне

Мы знаем свою силу! Мы знаем, что на завершающем этапе этой борьбы нас ждет самая славная победа в истории. Мы ничего и никого не боимся. Ведь, в конце концов, фюрер объявил, что наша готовность к этому последнему этапу борьбы ни с чем не сравнима, запасы оружия и боеприпасов неизмеримы, наш тыл, бензин и другое горючее, неистощимые запасы сырья…

Но несмотря на это: фюрер вновь воззвал к разуму. Как солдат, как человек, как победитель! Он вновь дал Англии и миру возможность закончить эту бессмысленную битву. Что за человек!

Тем не менее я знаю, что будет дальше. Вы, мистер Черчилль, вновь отнесете это к слабости рейха. Вы проигнорируете последнее предложение или отмахнетесь от него жестом идиота. Возможно, вы даже не почувствуете результатов последних усилий; при последнем рассмотрении лишь английский народ прочувствует их, потому что они ощущаются только людьми, а не преступными руководителями.

Мы солдаты, и мы, как сказал фюрер, рождены для борьбы с Англией, нашим лукавым врагом! Это видно по всему, что я уже писал прежде. Мы намерены отомстить за все оскорбления и беды, которые она (Англия) обрушила на немецкий народ, особенно на наших солдат. Мы хотим отомстить за те насмешки, которыми она осыпала нашего фюрера, отомстить за убийства наших женщин и детей. Наконец, мы хотим добиться от нее признания нашего права на существование!

Дайте нам жить согласно нашей собственной свободной воле, мистер Черчилль, и тем самым вы спасете жизни миллионов людей. Вы убережете английский народ от бессмысленных гор трупов; вы спасете свою землю от еще большего опустошения, чем это случилось с Францией.

Герр Черчилль! Вот рука доброй воли, протянутая фюрером, сознающим всю глубину своей ответственности. Она подразумевает свободу начинать работать и восстанавливать разрушенное. Либо разрушение, нищету, нужду и разрушенную империю.

Однако в обоих случаях отныне и на все времена великий рейх станет еще крепче!

Выбирайте, мистер Черчилль!

Вскоре после этого Прюллер побывал в отпуске. Его часть в дальнейшем перевели в Вену, и Прюллер получил возможность ночевать дома. Следующие месяцы стали периодом отдыха. И это продолжалось вплоть до конца октября, когда он получил приказ оставить Вену и ехать за тем, чтобы «освежить» свою подготовку, в учебный центр в городе Брюкк. В это же время Прюллеру было присвоено звание унтер-офицера. В январе 1941 г. он узнал, что следующим местом дислокации его части станет Румыния. Далее следуют отрывки из дневника Прюллера, посвященные кампании на Балканском полуострове.

Письмо к Хенни, записанное в дневнике:

Суббота, 1 февраля 1941 г

Завтра в 19.30 мы отправляемся из Вены с вокзала Банхоф-Штадлау. Уже в четвертый раз с тех пор, как началась моя армейская жизнь, я должен расстаться с тобой, не зная, когда я вернусь и вернусь ли… на этот раз все подругому, ведь ты ждешь нашего второго ребенка (Хайнц Петер родится 30 апреля 1941 г.).

Боже мой! Как я горжусь тобой. Как прекрасно знать, что я могу называть одну из лучших, храбрую и дорогую мне женщину своей. И как я счастлив и рад, что с нами наша малышка, наше маленькое солнышко…

Я оставляю тебя и Лорли, и все, что мне дорого, но мне не тяжело уезжать. Меня зовет мой долг, мой фюрер. Я рад и горд – не устаю это повторять, – что могу быть там, где немецкий мужчина может по-настоящему продемонстрировать свои истинные черты. И я знаю, что в этот период будет решаться наша судьба на ближайшие столетия. Я вверяю тебя Богу!

Суббота, 8 февраля 1941 г

Венгерское население настроено очень дружелюбно. В городе Темешвар (Тимишоара)[40] мне удалось купить салями, 8 марок за килограмм… По прибытии в Румынию сразу можно было почувствовать разницу в людях – неимоверно грязные, вонючие типы…

Воскресенье, 9 февраля 1941 г

Нам строго запрещено покупать товары и тому подобное и приходится быть настороже… В этом нет ничего страшного, потому что здесь по-настоящему дешево стоит только еда, а все остальное очень дорого. Венский шницель стоит 32 лея, яичница из одного яйца с ветчиной – 28 леев, пара сосисок с горчицей – 24 лея, бутылка вина – 50 леев и т. д. А костюм стоит от 6 до 8 тысяч леев… Здесь для нас просто сказочный курс обмена денег: за одну марку дают 80 леев (по официальному курсу – всего 50 леев).

Среда, 12 февраля 1941 г